Железо, ржавое железо - [111]
Меч был длиною почти в половину его роста. Края его затупились и зазубрились, но острие не пострадало. Металл клинка потускнел от времени и от масла, в котором он хранился. Редж даже подумал, не вернуть ли ему былой блеск с помощью чистящего порошка, но затем решил, что в начищенном виде меч утратит прелесть старины и не будет внушать священного трепета. Ясно различимая на клинке буква А или альфа, украшенная стилизованными листьями, при электрическом освещении тускнела, как и весь меч, словно пугаясь неестественного света. Редж решил, что следует покончить с суеверием и прекратить вздыхать над ним, как над живым существом. В конце концов, это просто кусок старого кованого железа, а не волшебная палочка, прикоснувшись к которой можно творить чудеса. Деревянные ножны – вообще трухлявый брусок ясеня без всяких украшений и надписей и явно более позднего происхождения. Но, ложась спать, Редж все-таки не расставался с мечом. Дурных снов он не навевал, да и мыслей никаких, если не считать воспоминаний об американском фильме про рыцарей Круглого стола. Вернув Каледвелч из долгого изгнания, Редж испытывал физическое удовлетворение и упивался легкой победой над двумя ордами варваров. Оставалось только проверить, входит ли он в каменные ножны, открытые при раскопках. Ему предстоит совершить таинство вложения легендарного меча в его изначальное хранилище. От этой мысли Редж испытывал неведомый ему дотоле религиозный трепет. А вдруг то, что люди называют совпадением, есть часть божественного или, напротив, дьявольского замысла? Случайное совпадение? А что, если это не больше чем кусок древней, покрытой ржавчиной стали?
Редж дождался ясной лунной ночи, одолжил у брата Меган велосипед и, уложив меч на руль, отправился к месту раскопок. Бросив велосипед у разбитых ворот, он вынул меч из ножен. Клинок заблестел в лунном свете, словно соскучился по небесам за много веков, проведенных в темных подземельях. Редж поднял меч, взмахнул им раза три и, спотыкаясь о рытвины, пошел к развалинам. Ухнул филин. Часы на колокольне ближайшей церкви пробили полночь. Редж спрыгнул в раскопанную яму и отыскал каменную плиту с надписью GLAD ART REG.
Ему вдруг пришло в голову, что надо прочесть молитву или какое-нибудь заклинание, но он отогнал эти мысли и, затаив дыхание, вложил меч в каменные ножны. Меч вошел легко, по самую рукоятку, будто жаждал вернуться в давно покинутый дом. Теперь никаких сомнений в его подлинности не оставалось. Но когда Редж потянул оружие на себя, то с удивлением и страхом обнаружил, что не может вытащить его из каменной плиты. Это под силу лишь тому, кто обладал правом извлекать его из каменных ножен, rex quondam et futurus.[72] Да нет, чушь все это. Редж попробовал еще раз, но меч не поддался. От напряжения Редж взмок. Он опустился на колени и несколько раз глубоко вздохнул. Повертев рукояткой, он наконец понял, что существует угол поворота, при котором меч легко выходит из камня. Всему есть объяснение, чудес не бывает. Редж усмехнулся, но, увидев пролетевшую над самой его головой летучую мышь, снова замер от страха, как будто ему явился волшебник Мерлин. Наверняка внутри каменных пожен был стопор. Когда рукоятку поворачивали вправо, лезвие от него освобождалось. Трудно поверить, что люди во времена темного Средневековья могли быть столь изобретательны. А Мерлин, если такой существовал, был, вероятно, великим фокусником. Дрожа всем телом, Редж обеими руками сжимал Калед-велч. Он уверял себя, что, несмотря на темноту, различает зазубрину у самого острия, которая, скорее всего, и цепляется за каменные ножны. Все просто, ничего сверхъестественного.
Домой он вернулся усталый, запер дверь и поставил меч вертикально на стул. Меч не устоял и с глухим лязгом упал па пол. Редж бережно поднял его и вслух извинился. Он обращался с мечом, как с дорогим существом, говорил с ним, как с любимым сиамским котом. Жаль, что в этот символ королевской власти нельзя вдохнуть жизнь. В современном английском языке слова, обозначающие предметы, утратили родовую принадлежность, если не считать кораблей. Меч Зигфрида носил мужское имя Нотунг, хотя в немецком «меч» – среднего рода. Оставив попытки разгадать, какого рода Каледвелч, Редж по вечерам читал ему вслух на каталонском излюбленный роман Дон Кихота «Тирант Белый», который начинается словами: «Во славу Господа нашего Иисуса Христа, да святится Имя Его, и Пресвятой Богоматери Девы Марии». Стенные часы на кухне били так громко, что казалось, весь протестантский Уэльс содрогался от этого папского приветствия. А Каледвелч, хоть и оставался предметом неодушевленным, наслаждался текстом, словно кот жирными сливками. Редж не считал себя сумасшедшим. Днем он безропотно отдавал дань унаследованной от отца отнюдь не рыцарской профессии.
Когда Ципа после гастролей вернулась домой и Редж выложил ей все как на духу, к ней вернулись подозрения насчет душевного нездоровья мужа.
– Послушай, тебе следует посоветоваться с доктором.
– С доктором? Если только с профессором археологии. По-твоему, святая Елена была сумасшедшей, когда нашла крест, на котором был распят Христос? Пойми, это – подлинная вещь, меч настоящий. Ты ведь настоящий, правда? – сказал он, обращаясь к мечу.
«— Ну, что же теперь, а?»Аннотировать «Заводной апельсин» — занятие безнадежное. Произведение, изданное первый раз в 1962 году (на английском языке, разумеется), подтверждает старую истину — «ничто не ново под луной». Посмотрите вокруг — книжке 42 года, а «воз и ныне там». В общем, кто знает — тот знает, и нечего тут рассказывать:)Для людей, читающих «Апельсин» в первый раз (завидую) поясню — странный язык:), используемый героями романа для общения — результат попытки Берждеса смоделировать молодежный сленг абстрактного будущего.
«1984» Джорджа Оруэлла — одна из величайших антиутопий в истории мировой литературы. Именно она вдохновила Энтони Бёрджесса на создание яркой, полемичной и смелой книги «1985». В ее первой — публицистической — части Бёрджесс анализирует роман Оруэлла, прибегая, для большей полноты и многогранности анализа, к самым разным литературным приемам — от «воображаемого интервью» до язвительной пародии. Во второй части, написанной в 1978 году, писатель предлагает собственное видение недалекого будущего. Он описывает государство, где пожарные ведут забастовки, пока город охвачен огнем, где уличные банды в совершенстве знают латынь, но грабят и убивают невинных, где люди становятся заложниками технологий, превращая свою жизнь в пытку…
«Заводной апельсин» — литературный парадокс XX столетия. Продолжая футуристические традиции в литературе, экспериментируя с языком, на котором говорит рубежное поколение малтшиков и дьевотшек «надсатых», Энтони Берджесс создает роман, признанный классикой современной литературы. Умный, жестокий, харизматичный антигерой Алекс, лидер уличной банды, проповедуя насилие как высокое искусство жизни, как род наслаждения, попадает в железные тиски новейшей государственной программы по перевоспитанию преступников и сам становится жертвой насилия.
Энтони Берджесс — известный английский писатель, автор бестселлера «Заводной апельсин». В романе-фантасмагории «Сумасшедшее семя» он ставит интеллектуальный эксперимент, исследует человеческую природу и возможности развития цивилизации в эпоху чудовищной перенаселенности мира, отказавшегося от войн и от Божественного завета плодиться и размножаться.
«Семя желания» (1962) – антиутопия, в которой Энтони Бёрджесс описывает недалекое будущее, где мир страдает от глобального перенаселения. Здесь поощряется одиночество и отказ от детей. Здесь каннибализм и войны без цели считаются нормой. Автор слишком реалистично описывает хаос, в основе которого – человеческие пороки. И это заставляет читателя задуматься: «Возможно ли сделать идеальным мир, где живут неидеальные люди?..».
Шерлок Холмс, первый в истории — и самый знаменитый — частный детектив, предстал перед читателями более ста двадцати лет назад. Но далеко не все приключения великого сыщика успел описать его гениальный «отец» сэр Артур Конан Дойл.В этой антологии собраны лучшие произведения холмсианы, созданные за последние тридцать лет. И каждое из них — это встреча с невероятным, то есть с тем, во что Холмс всегда категорически отказывался верить. Призраки, проклятия, динозавры, пришельцы и даже злые боги — что ни расследование, то дерзкий вызов его знаменитому профессиональному рационализму.
Увлекательная история жизни и трагической гибели Мэри Тернер, дочери английских колонистов, вышедшей замуж за фермера из Южной Родезии. Самый первый роман Дорис Лессинг, лауреата Нобелевской премии в области литературы за 2007 год, моментально принесший начинающей писательнице всемирную известность.
Автор рассказов этого сборника описывает различные события имевшие место в его жизни или свидетелем некоторых из них ему пришлось быть.Жизнь многообразна, и нередко стихия природы и судьба человека вступают в противостояние, человек борется за своё выживание, попав, казалось бы, в безвыходное положение и его обречённость очевидна и всё же воля к жизни побеждает. В другой же ситуации, природный инстинкт заложенный в сущность природы человека делает его, пусть и на не долгое время, но на безумные, страстные поступки.
Героиня этого необычного, сумасбродного, язвительного и очень смешного романа с детства обожает барашков. Обожает до такой степени, что решает завести ягненка, которого называет Туа. И что в этом плохого? Кто сказал, что так поступать нельзя?Но дело в том, что героиня живет на площади Вогезов, в роскошном месте Парижа, где подобная экстравагантность не приветствуется. Несмотря на запреты и общепринятые правила, любительница барашков готова доказать окружающим, что жизнь с блеющим животным менее абсурдна, чем отупляющее существование с говорящим двуногим.
Карл-Йоганн Вальгрен – автор восьми романов, переведенных на основные европейские языки и ставших бестселлерами.После смерти Виктора Кунцельманна, знаменитого коллекционера и музейного эксперта с мировым именем, осталась уникальная коллекция живописи. Сын Виктора, Иоаким Кунцельманн, молодой прожигатель жизни и остатков денег, с нетерпением ждет наследства, ведь кредиторы уже давно стучат в дверь. Надо скорее начать продавать картины!И тут оказывается, что знаменитой коллекции не существует. Что же собирал его отец? Исследуя двойную жизнь Виктора, Иоаким узнает, что во времена Третьего рейха отец был фальшивомонетчиком, сидел в концлагере за гомосексуальные связи и всю жизнь гениально подделывал картины великих художников.
Как продать Родину в бидоне? Кому и зачем изменяют кролики? И что делать, если за тобой придет галактический архимандрит Всея Млечнаго Пути? Рассказы Александра Феденко помогут сориентироваться даже в таких странных ситуациях и выйти из них с достоинством Шалтай-Болтая.Для всех любителей прозы Хармса, Белоброва-Попова и Славы Сэ!
Порой трудно быть преподавательницей, когда сама ещё вчера была студенткой. В стенах института можно встретить и ненависть, и любовь, побывать в самых различных ситуациях, которые преподносит сама жизнь. А занимаясь конным спортом, попасть в нелепую ситуацию, и при этом чудом не опозориться перед любимым студентом.