Железный волк - [6]

Он пожал плечами. Было слишком поздно для самоубийственного героизма.

Повинуясь инструкциям, полученным от местного российского командира, сборище украинских грузовиков, машин и покрытых шрамами бронетранспортеров сошло с шоссе и двинулось по ухабистой грунтовой дороге, идущей параллельно железной дороге, в сторону Мариуполя. Его БТР шел четвертым в колонне. Разрушенный поселок вскоре скрылся из виду. Толстые деревья обрамляли дорогу с обеих сторон.

Испуская облака сизых выхлопных газов, колонна медленно двигалась на юг. Белые флаги словно застыли в стоячем влажном воздухе. Каждая кочка отдавалась стонами раненых в переполненных грузовых и легковых машинах.

Вдруг пронзительный вой газотурбинного двигателя эхом отразился от окружающих деревьев впереди колонны[13].

Кравченко поднялся на ноги, чтобы лучше все рассмотреть. Вовремя. Он заметил крупный основной боевой танк Т-80, выкатившийся на железнодорожные пути. На гибкой антенне колыхался бело-сине-красный триколор Российской Федерации.

— Какого черта делает этот идиот? — Пробормотал он. — Он же перекрыл нам долбаную дорогу!

Башня Т-80 начала разворачиваться, направляя на них 125-мм гладкоствольное орудие.

— Господи! — Дико закричал Литвин. — Это драная засада!

ШАРРААХХХ!

Первый снаряд Т-80 взорвал трофейный УАЗ «Хантер» полковника Романюка, превратив его в пылающую груду обломков. Острые как бритва осколки снаряда разлетелись вокруг, разбивая стекла и калеча людей в близлежащих машинах.

Через несколько секунд взорвалась замыкающая машина колонны — крытый грузовик, заполненный ранеными украинским солдатами, взорвался огненным шаром. Снаряд был выпущен еще одним танком — Т-72 под сепаратистским флагом. Повстанческий танк взревел за их спинами, блокируя отход на север.

Оба танка затрещали спаренными с орудиями 7,62-мм и тяжелыми 12,7-мм пулеметами на башнях. Еще больше попавших в ловушку машин начали гореть или оказались разорваны в клочья. Кричащие люди выбирались из-под обломков и попадали под огонь. Окровавленные тела валились на грунтовую дорогу.

Российский Т-80 с грохотом обогнул разбитую машину Романюка, чтобы занять лучшую позицию для стрельбы из орудия. Скрип гусениц спровоцировал раненых отчаянно попытаться сбежать, корчась от боли.

Широко раскрыв от ужаса глаза, Кравченко схватил Литвина и стащил его с БТР-80. Они тяжело приземлились в окаймляющую дорогу высокую траву и поползли прочь. Большинство тех, кто ехал с ними на броне, отреагировали слишком медленно. Град пуль обрушился на БТР, рикошетя от брони, но разрывая плоть. Мертвые и умирающие попадали с БТР рядом с ними.

— К деревьям! — Крикнул Кравченко в ухо сержанту. — Нужно убраться из-под огня!

Кивнув, Литвин пополз за ними по траве, прижимаясь к земле, чтобы избежать пуль, хлеставших у них над головами.

Кравченко обернулся, махая оставшимся ползти к деревьям.

— Убирайтесь оттуда! Бегом, бегом!

Наводчик БТР, стоявшего в нескольких метрах от них, развернул башню, пытаясь навести тяжелый пулемет на российский танк. Пули никак не могли пробить его мощную броню, но могли бы разбить оптику и повредить легкое вооружение.

Кравченко заметил это, и посмотрел влево. Орудие российского танка также с жужжанием поворачивалось в их сторону, опередив украинский БТР. О, черт, подумал он, с трудом поднимаясь на ноги, чтобы броситься бежать.

ШААРРАААХ!

Бронебойный кумулятивный снаряд 125-мм орудия Т-80 ударил в БТР, пробил его и взорвал.

Кравченко успел заметить только жгучую волну оранжевого и красного пламени, вырвавшуюся из открытых люков и портов для стрельбы БТРа. Затем взрывная волна настигла его. Его швырнуло прямо в дерева, перебив дыхание.

Все вокруг стало черным.

* * *

Федир Кравченко медленно начала подниматься из царства тьмы в царство ослепительного света и жгучей боли. Каждая часть его тела словно билась в агонии — руки, ноги, грудь, лицо. От каждого мелкого, замедленного вдоха, весь мир становился красным.

Но глаза его были закрыты. Он всеми силами пытался открыть их.

— Тихо, Федир, спокойно, — услышал он чей-то голос. Это был голос, который он узнал. Голос Павло Литвина. — Не надо двигаться, или ты сорвешь повязку с глаз и пойдет кровь.

Кравченко с силой открыл один глаз. Но только один. Повязка покрывала половину его лица.

В центре поля зрения появилось лицо Литвина. На фоне ярких желтых подсолнухов, обрамляющих голубое небо.

— Мне нужно видеть, — пробормотал он окровавленными губами.

— Да, — медленно согласился сержант. — Вы должны это увидеть. — Он аккуратно помог Кравченко подняться.

Майор попытался понять, что он видел сквозь волны боли, прокатывающиеся через его изувеченное тело. Они находились на поле подсолнухов, укрываясь среди высоких растений. Рядом с ними на корточках сидели несколько украинских солдат, большинство из которых были покрыты сажей и кровью.

За деревьями вдалеке поднимались волны масляно-черного дыма. Каждый столб дыма означал горевший остов машины и мертвых людей.

Кравченко медленно отвернулся, борясь с болью.

— Где остальной батальон? — Повернулся он к Литвину.

— Батальон? — Покачал головой сержант. Его взгляд был подавлен и устремлен куда-то далеко. Он кивком указал на горстку напуганных людей вокруг них. — Вот он, майор. Все, кто выжил.