Железный шериф - [20]

— А Риг Барретт смог бы его остановить?

Кузнец пожал плечами. — Кто знает? Если бы кто-нибудь и смог бы, то только он. Риг бывал здесь раньше, и они это знают. Он крутой человек, и Винс понимает, что если начнется пальба, то кто-нибудь умрет. Кто-нибудь и так может умереть, но если стреляет Риг, то это уже не игра. Мы надеемся, что он будет здесь, ведь только он сможет остановить Винса. Барретт известное имя.

Позже, когда Шанаги подошел к открытой двери, чтобы остыть на легком ветерке, он посмотрел вдоль улицы на город и с удивлением покачал головой.

Это же ничто. Просто скопище хижин, хибар и каркасных домиков посредине пустой равнины и все же люди готовы были драться за этот городишко. Он вынул свои тяжелые серебряные часы и посмотрел на время. До прихода поезда оставалось еще несколько часов.

Кузнец вышел и встал рядом.

— Здесь совесем немого, — сказал Шанаги.

— Это все, что у нас есть, — ответил кузнец. И это дом.

Дом! "Сколько лет у меня не было собственного дома", — спросил себя Шанаги. Он вспомнил каменный коттедж на краю болот в Ирландии, вспомнил утренние прогулки в тумане, когда он ходил на верхние пастбища, чтобы привести лошадей. Как давно это было! Он повернулся, чтобы не видеть пыльную улицу и пошел обратно к горну.

Однако мысли о доме изменили его настроение. Он закончил сваривать обод колеса и вернулся к петлям, но вдруг почувствовал себя потерянным и одиноким, когда на память ему пришли зеленые холмы Ирландии и долгие беседы со своим отцом у кузнечного горна. Его отец, вдруг понял он, был странным человеком — полупоэтом, полумистиком.

— Человек, — сказал однажды его отец, — должен быть как железо, а не как сталь. Если сталь слишком нагреть, она становится хрупкой и ломается, в то время как железо — это великая сила, мой мальчик. Но все-таки его можно ковать и менять его форму, если правильно бить молотом и правильно нагревать. Хороший человек именно такой по характеру.

Интересно, каким был Риг Барретт?

Шанаги взял пробойник и сделал дыры в петлях, думая о Барретте. Кузнец остановился, выпрямившись и положив руку на поясницу.

— Этот Барретт, — сказал Шанаги, — расскажите мне о нем.

Кузнец помолчал, раздумывая. — Он не был большим человеком, — наконец сказал он. — Во время войны с Мексикой ездил с техасскими рейнджерами, дрался с команчами, провел караван по тропе Санта Фе. Мальчиком на Востоке, говорят, гонял то ли индюшек, то ли свиней на рынок по дороге в 100 или больше миль. Он раз или два перегонял скот. Все знают, что он честный человек и не потерпит никого на своей дороге. Мы думали, что если кто-то и сможет вразумить Винса Паттерсона, то только он. Кузнец посмотрел на Тома. — Ты хороший помощник, почему бы тебе не остаться? Что у тебя в Нью Йорке такого важного?

— В Нью Йорке? Черт возьми, это мой город! Я… Шанаги замолчал. Кого он дурачит? Нью Йорк не был его городом. Может быть, его уже забыли. В сельском городишке, таком как этот, если человек пропадал, как например, Риг Барретт, о нем помнили. Там, в Нью Йорке, если кто-то из ирландских громил уходил или терялся, другой занимал его место и никто о нем не вспоминал.

Но о нем может вспомнить Маккарти. Может подумать даже Моррисси.

— Вот что, — неожиданно сказал кузнец, — ты хороший парень. Если не хочешь работать на меня, я могу продать тебе половину интереса в кузнице.

Шанаги улыбнулся. — Не стоит. Мне не очень нравится ваш городишко, к тому же я выходец из большого города. Я люблю огни и толчею. Кроме этого, если разговоры о Винсе Паттерсоне правда, то городу, может быть, осталось не так уж много жить. Тот человек, который разговаривал с молодой женщиной… Этим утром я услышал часть их разговора. У меня создалось впечатление, что он считает, что Риг здесь не объявится.

Кузнец стоял лицом к горну, но при этих словах резко обернулся. — Что это значит?

— Ну, — неуклюже ответил Шанаги, — я точно не могу сказать. Может они говорили о ком-то другом, но мне показалось, что они говорили о Риге. Я думаю, они уверены, что он не приедет.

Кузнец снял фартук. — Будь здесь, Шанаги. Мне нужно увидеть одного человека. — Он удалился почти бегом.

"Что же ты наделал?" — спросил себя Шанаги. — "Ты и твой глупый язык. Ты ничего не знаешь, только предполагаешь. И почему они так беспокоятся?"

Однако факт оставался фактом — горожане беспокоились. Что бы ни замышляли девушка с мужчиной из ресторана, им было не все равно, что произойдет с Ригом Барреттом. Они не хотели, чтобы он приехал сюда, когда появится Винс Паттерсон. Шанаги вынул большие серебряные часы. До прихода поезда оставалось еще несколько часов. Проблемы города, если эту кучку домов можно было назвать городом, его не касаются.

Он взял другую пару петель, положил их на наковальню и начал все сначала. Ему нравилось держать в руке кузнечный молот, нравилось работать над металлом, распознавая его температуру по цвету — от ярко-желтого до темно-красного.

Шанаги подошел к двери и окинул ее взглядом. На ней стояли две пролетки и фургон, у коновязей ждали несколько оседланных лошадей — обычное зрелище, предположил он, в это время суток.