Железный шериф - [17]

Драко?

С этого момента Том Шанаги слышал лишь обрывки разговора, как ни пытался что-нибудь услышать. Естественно, ему стало любопытно. Наверное, Риг Барретт хотел доехать на том грузовом поезде на запад, но потом почему-то сошел, оставив вещи. Но зачем шерифу ехать на грузовом поезде? Чтобы незаметно заявиться в город? Возможно, но Риг, похоже, не был человеком, который стал бы беспокоиться, что его кто-то заметит. Скорее, ему было выгодно, чтобы горожане узнали, что он вернулся.

Так что же с ним произошло? Шанаги пожалел, что этим вечером не было поезда на восток. Прямо сейчас. Он почувствовал, что попал в западню. Его старый друг из тира много рассказывал о нравах на Западе. Если ты убил человека в честном поединке, вопросов не было. Если же ты убил его в спину или прикончил еще каким-то нечестным способом, тебя могли повесить. У тебя был выбор — бежать или быть повешенным.

Если Шанаги найдут с ружьем и одеялами Рига, его сочтут виновным.

Он допил кофе, встал и расплатился. Двадцать центов… Неплохо. И еда хорошая.

Воздух на улице был свежим и прохладным, людей было немного. Звук кузнечного молота привлекал Тома, он прошелся по улице.

Двери в кузнице были распахнуты настежь. Огонь в горне тлел неярким красным цветом, вокруг наковальни были развешаны лампы, чтобы рассеять темноту. Когда Том шагнул в дверь, кузнец взглянул на него.

— Поздно работаете, — сказал Шанаги. — Угостить вас выпивкой?

— Не пью.

— Ну, я тоже. Так, иногда. — Том немного понаблюдал за работой кузнеца. — Делаете отвал? Я его не делал несколько лет. Правда, часто видел, как их делает мой папа.

— Вы кузнец?

— От случая к случаю. А вот папа был хорошим кузнецом.

— Хотите работу?

Шанаги заколебался. — Я завтра вечером уезжаю, но если у вас слишком много работы, могу помочь. А что надо делать?

— Подковывать лошадей, ковать ободы для фургонных колес, иногда литье.

— Это я умею. Я не очень много работал с плугами и отвалами, потому что живу в Нью Йорке, а там главное — уметь подковывать тягловых или ездовых лошадей, ставить ободы на повозки.

— Приходи в шесть часов, поработаешь денек. Жаль, что не можешь остаться. У меня достаточно работы для трех человек, и всем надо срочно. Кузнец смахнул пот со лба. — Пора отдохнуть. — Он вытянул из-под верстака старую табуретку. — Сядь, посиди. Нью Йорк, а? Я там никогда не был.

— У вас есть машинка для сворачивания ободов?

— Слыхал о них. Ничего работает?

— Некоторые ничего. До прошлого года я и сам о них не знал, но кузнец, с которым я работал в Нью Йорке, его зовут Маккарти, купил себе одну. Ему понравилось.

— Может, мне тоже надо себе такую достать. Сэкономит время.

— Давно вы здесь кузнецом?

— Давно? Черт возьми, да я закладывал этот город! Человек, который живет дальше по улице, увидел мой инструмент, когда я проезжал на фургоне мимо его лагеря, и попросил согнуть обод. Я сделал для него четыре фургона, а потом начали приводить подковывать лошадей. Здесь народ сам подковывает лошадей, но работа оставляет желать лучшего, большинство делает это тяп-ляп. Ну, я проработал недели две, а потом перебрался сюда, под этот тополь и поставил себе хибару. Потом приехал старик Гринвуд с фургоном, полным виски и тоже остановился здесь и начал продавать выпивку прямо с фургона. Я потребовал с него четвертую часть прибылей, поскольку он был на моей земле. Я ему так и сказал, а он не стал спорить и стал платить. Потом приехал Холмструм, узнал, где кончается моя земля, занял соседний участок и поставил магазин. Так и получился город. Сегодня у нас здесь склады и железная дорога, поэтому в городе сейчас живет восемьдесят человек.

— Много проблем?

— Бывают. Эти Драко часто затевают неприятности. Они поселились к западу отсюда. Один старик и четверо ребят. Буйные. Вот они какие, буйные. Гринвуд, Холмструм и я хотим, чтобы здесь был город. Понимаешь, город. Хотим построить церковь и школу, пусть даже в одном доме, пока не сможем построить большего. Мы с самого начала сделали ошибку: выбрали шерифом Берта Драко, он выгнал бродяг… одного убил. Потом это вроде как запало ему в голову. Это все после убийства. Он стал думать, что он здесь король. Он и его сыновья. Они начали думать, что город принадлежит им, а нам это не нравится. Совсем не нравится. Этот городишко основали мы. Собрались четверо или пятеро и организовали комитет. Посадили деревья, в свободное время копаем колодец — городской колодец. — Он встал. Ну, пора за работу. Если не передумал, приходи завтра. Я буду здесь сразу после рассвета.

Том Шанаги прошел обратно и некоторое время постоял перед отелем, осматривая темную, тут и там освещенную оконным светом улицу справа и слева.

Он недоверчиво покачал головой. И это город? Это же ничто, просто скопище хибар и каркасных домов вдоль железнодорожных путей в голой прерии. И тем не менее кузнец говорил с гордостью, он, похоже, действительно любит это место. Как, удивился Шанаги, можно любить эту землю?

Что же касается самого Тома, то понятия "быстро убраться из этого города" для него не существовало, потому что ему хотелось еще быстрее. Завтра он пойдет работать в кузницу, поскольку работа поможет скоротать время, и кроме того ему нравилось держать в руках хороший молот, нравилось ощущать жар от раскаленного сияния горна, нравилось что-то лепить, что-то делать своими руками. Может быть и эти люди любили свой город, потому что построили его своими руками.