Железный мир - [19]

Я уже узнал голоса и выше моих сил было отступать, не узнав о чем идет речь.

— Лорд Индар, — произнес голос капитана, — положение более опасное, чем вам представляется.

— Почему это? — спросил, насупившись, тот, кого звали Индаром. — Мы только что отбили атаку ирбисов. Наши разведчики на их острове не оплошали и вовремя предупредили.

— В том‑то и дело. Пришло последнее сообщение от разведки — их обнаружили и рассеяли по всему острову. Им требуется помощь… Но не это главное. Наш замок почти полностью обезлюдел.

— Что?

— Оглянись.

Мое сердце на секунду остановилось — решило, дурное, что меня обнаружили.

— Ну и?

— Коридор пуст как склеп, нет снующих прислужников, нет даже стражей на постах. У нас почти не осталось бездарей и очень мало воинов. Мы не можем посылать серьезные силы на остров Ирбис. Со времени прошлого пополнения, которое дало всего пятерых воинов, одного боевого мага и два десятка бездарей, мы лишились десятка воинов и двух сотен бездарных. Твари в лесу вновь собираются, если так пойдет и дальше…

— Ну не вижу проблемы, попроси агента, пускай смотается в другие миры. Я ведь видел его недавно — он слоняется здесь, в крепости.

— Не могу…

— Что?!

— Агент не подчиняется даже твоему отцу — лорду замкам, вам. По правде, сказать, ваш отец уже просил, но агент отказался наотрез, якобы занят и преследует другую цель. Лишь отослал нас с этой просьбой к управителям Императора.

— И какую цель он преследует?

— Не знаю, догадываюсь только, что его цель находится в замке.

— То есть, пока подкреплений мы не дождемся?

— Именно. Как жаль, что прошлый отряд иномирцев попал в засаду в лесу…. Моя вина.

— Сделанного не воротишь…. Но, если мы не атакуем остров, ты будешь вызволять оттуда разведчиков?

— Да, в конце концов, вместе с ними и наш управитель. Сейчас каждый из них ценнее десятка воинов.

— Так что же ты собираешься делать?

— На рассвете пошлю туда отряд воинов. Его не хватит на серьезный бой, но найти и вытащить оттуда управителя, считаю, смогут.

— Хорошо, но надо обговорить это с отцом, если а то кажется что мы действуем у него за спиной.

Шаги отдалились, и я облегчено выдохнул, повернулся, чтобы уходить и замер столбом. В десяти сантиметрах от меня стояла улыбающаяся Катя. Ее кираса угрожающе вздымалась при каждом вдохе, а кастеты в свете настенного факела блестели совсем уж ослепительно.

— Подслушиваешь? — спросила она с хитринкой в глазах.

Я с силой помотал головой:

— Нет, просто искал уборную.

Она улыбнулась:

— Тебе вниз и на право.

— Спасибо…

— Я рада, что ты больше не раб, — сказала она, на секунду отвернувшись.

Я не поверил ушам: казалось, что Катя стала черствой и мерзкой, а оказывается это было ложным мнением…

Наверно эти чувства отразились на лице, потому что вцепившаяся в меня взглядом Катя произнесла:

— Не считай меня чудовищем. Я действительно рада, что ты больше не раб. Иди уже…

Немного ошеломленный, сделал несколько шагов вниз, прежде чем услышал продолжение:

— … Но капитану я все же расскажу что ты слышал его разговор с сыном лорда, мало ли что… Ах да, если поймаю еще раз, сама размозжу тебе башку. Поверь по боевому магу плакать никто не будет.

Я быстро нашел уборную, но почему‑то содержимое желудка вырвалось изо рта. Наверное шок.

Пенящиеся волны беспрестанно бьются о берег, недовольно шумят и медленно откатываются, чтобы ударить еще разок. Все камни уже давно были стерты в песок, но проклятая суша так и не отступила. Зато рано проснувшиеся чайки носятся над белыми шапками и ныряют для охоты на только им видимую рыбку. Вчера они наелись вдоволь — на берегу не осталось никаких следов сражения, прибрежный песок встречает рассветные лучи солнца чистым золотым блеском. А может, тела людей и ирбисов забрали волны отлива?

Отряд из трех десятков готовых отплыть воинов вышел провожать сам капитан — вместилище грубой силы и чудовищного неравенства в глазах Сергея. Он раздал какие‑то советы, приказы. Назначил среди воинов старших и махнул кастетом вслед двум отплывающим суднам — трофеям оставшимся после боя с ирбисами. Но сидя на скамье спиной походу движения, я смотрел вовсе не на его отдаляющуюся фигуру, а на уныло лежащие толстенные бревна — остатки смотровой башни. Мои… коллеги, сородичи что ли, вчера бездарно погибли под этими обломками. «Но с другой стороны, — спохватился я, — если бы они не погибли, то я все еще оставался бездарным рабом…» Проклятый хищный мир. Мир, где занимаешь место убитого и при этом радуешься. Мир, где вопрос жить тебе, умереть или влачить жалкое существование зависит лишь от твоих способностей. И я бы возненавидел его, если бы не был уверен, что человек ненавидящий мир вокруг — крайне жалкое и беспомощное существо.

Я стиснул зубы и перевел взгляд вниз на свои сапоги ярко алого цвета. Вчера перед закатом ко мне в келью, исполнив обещанное, вновь зашел Анх. Заставив меня еще немного попрактиковаться в магии, повелел переодеться в принесенные одним из слуг — бездарей одежды. Я до сих пор стеснялся своего вида и отворачивался каждый раз, когда кто‑либо из работающих веслами воинов бросал на меня взгляд. Одежды боевых магов казалось, служили для подчеркивания низкого социального статуса носителей: в красную хламиду спереди был вшит белый поварской передник, повсюду вместо карманов торчали нелепые фиолетовые шнурочки‑веревочки, а на голове, загнутый как гребень петуха, красный колпак — на нем был изображен какой‑то красивый символ, но вида он не спасал. А сапоги, на которые я сейчас смотрел, впору были скоморохам — на загнутом носке недоставало лишь крупных бубенцов. Даже Катя, увидев меня на берегу в таком виде, не удержалась и прыснула в кулачек прямо рядом с капитаном. Эта тварь тоже отправилась на остров, и, слава Богу, что на другой лодке.