Железный цветок - [76]

Где-то на краю сознания вдруг возникает грубый мужской голос, распевающий застольную песню, слова которой невозможно разобрать. Мой волшебный мир разлетается на мелкие осколки и тает в воздухе.

О Древнейший! Мне всё приснилось!

Я медленно стряхиваю сон, отчаянно склеивая кусочки мозаики, и силой воли возвращая навсегда исчезающий образ.

Айвен сидит возле кровати на деревянном стуле и серьёзно смотрит на меня. Он облокачивается о подоконник того окна, которое выходит на улицу. Издали доносится фальшивое пение.

Я приподнимаюсь на локте, пытаясь осознать, что близость с Айвеном мне просто приснилась. Меня подхватывает целый ураган чувств: одиночество, разочарование и неистребимое желание этой близости.

– Кто-то поёт, – хрипло и неразборчиво выговариваю я. – Он меня разбудил.

Очень надеюсь, что Айвен не догадался о том, что мне снилось, ни по моему голосу, ни по позе.

Он напряжённо отворачивается к окну.

– Пьяные. Похоже, скоро успокоятся.

Айвен хмуро оглядывается на меня.

– Тебя тоже они разбудили? – потеряв голос, шепчу я.

– Нет, – качает головой Айвен, уткнувшись взглядом в пол, но потом смотрит мне в глаза и добавляет: – Меня разбудила ты.

– Да? – едва выдыхаю я. – Я что, храпела?

– Ты разговариваешь во сне.

Мы смущённо молчим, отводя глаза.

– И что я говорила?

– Произнесла моё имя. Несколько раз.

Сердце у меня замирает, кровь отливает от лица.

– Ох. – Даже вздохнуть не получается. – А ещё я что-нибудь говорила?

– Не хочется тебя смущать. – Айвен отводит глаза.

– Поздно.

Он наконец смотрит прямо на меня.

– Ты сказала: «Я в тебя влюбляюсь».

Я падаю на спину и закрываю лицо руками. Хоть бы сквозь землю провалиться…

– Прости…

– Ничего.

– Сны мне неподвластны.

Я отвожу ладони от лица и складываю руки на животе, разглядывая на потолке паутину. Из уголка глаза скатывается одинокая слезинка, и я нетерпеливо её смахиваю.

– Иногда мне бывает очень одиноко, – оправдываюсь я.

И снова холодная слеза катится по щеке.

– Я понимаю, – взволнованно отвечает он.

– Когда я увидела тебя тогда с Айрис… – Он болезненно морщится, услышав в моём голосе упрёк, и я тут же жалею, что произнесла эти слова. Как это глупо. – Вы ведь с ней давно знакомы?

Айвен глубоко вздыхает, его подбородок становится квадратным от напряжения.

– Мы с Айрис давние друзья, Эллорен. Просто хорошие друзья. Ничего другого между нами не было.

Однако ей наверняка известны все твои секреты. Она ведь тоже потомок фей.

И она не копия Карниссы Гарднер.

Я сажусь и подтягиваю колени к груди, мечтая быть похожей на кого угодно, только не на бабушку.

– Она очень красивая, – говорю я, и слёзы одна за другой катятся по моему лицу.

– Ты тоже.

От такого признания у меня перехватывает дыхание.

– Но… ты же сам говорил, что я тебе отвратительна.

Он снова морщится.

– Это было до того, как я по-настоящему узнал тебя. Прости. Нельзя было так себя вести, но тогда я видел перед собой только твоё лицо, которое напоминало…

– О моей бабушке?

– О ней… и обо всех остальных.

Я смахиваю слёзы.

– А теперь? Что ты видишь теперь?

Он задумчиво вздыхает и устремляет на меня зелёные с золотистой каймой глаза.

– Ты самая красивая девушка на свете.

Айвен резко выдыхает и отворачивается, крепко сжав губы, как будто сказал слишком много и не хочет повторять эту ошибку.

Когда он снова поднимает на меня глаза, я вижу в них своё одиночество и ту же страсть, что не даёт мне спать. Обхватив покрепче колени и пытаясь унять колотящееся сердце, я всё ещё не верю, что правильно расслышала его слова.

– Уже поздно, – печально говорит он. – Надо хоть немного поспать.

«Нет! – хочется крикнуть мне. – Иди сюда. Побудь со мной. Ты мне так нужен!»

Однако вместо этого я вынужденно киваю и выдавливаю вежливое:

– Конечно.

Мне грустно и тяжело видеть, как Айвен отстраняется от меня.

Он возвращается к камину и растягивается на полу, повернувшись ко мне спиной и подложив под голову руку. Представляю, как ему неудобно. Одиночество будто повисает в воздухе и остужает комнату.

– Эллорен, – вдруг, не шевелясь, произносит Айвен.

– Что?

– Знаешь, что случилось с родственниками того кельта, с которым сбежала Сейдж Гаффни? – Я не отвечаю, и он добавляет: – Сегодня днём, когда мы остановились у таверны, я встретил знакомых, и они мне всё рассказали.

– Что с ними случилось? – неуверенно спрашиваю я.

Не знаю, хочется ли мне услышать ответ.

– Их нашли несколько дней назад. Мёртвых. Их убили гарднерийские солдаты.

– О нет, – в ужасе шепчу я.

– Всех – его родителей, брата, даже скотину. – Поколебавшись, Айвен продолжает. – Так приказал Совет магов, Эллорен. По просьбе семьи Гаффни. Ради чистоты гарднерийской расы.

К горлу подкатывает тошнота, и я вдруг понимаю, почему Айвен так старательно держится от меня на расстоянии. Почему он сейчас лежит на полу, а не в моих объятиях. В священной книге сказано, что, если гарднерийская женщина обесчещена мужчиной другой расы, его настигнет месть. И в Западных землях это происходит всё чаще, альфсигрские эльфы тоже борются за чистоту крови таким же варварским способом.

– Ты считаешь, что тебе опасно быть со мной, – застывшими губами произношу я.

– Я это знаю.

– Из-за моей семьи.