Железный человек - [6]

— Гарри! — тихо позвал он. На застывшем лице мелькнуло какое-то движение.

— Гарри!

Траубе приступил к разрешению одной из самых сложных задач. Дни и ночи проводил он в лаборатории. Доступ в нее был закрыт всем. Прежде всего необходимо добиться движения глаз и артикуляции. Это обеспечит постоянную связь с железным человеком при помощи знаков и речи, решил Траубе. Он изготовил алфавит: на картонных карточках размером в квадратный дециметр тушью написал все буквы алфавита. На стену повесил большой экран, на котором был изображен огромный черный крест, и приступил к первому занятию. Взяв указку, он подошел к экрану.

— Гарри, вы меня слышите?

Гарри молчал, но в глазах его, казалось, был положительный ответ.

— Итак, слушайте, — продолжал профессор, внимательно наблюдая за железным человеком, — я направляю указку в центр фигуры. Видите? Теперь я буду передвигать ее вправо. Следите за указкой.

Красный конец указки отчетливо выделялся на черной поперечной перекладине креста. Траубе тихо передвигал ее вправо.

— Так. Внимание, Гарри! Теперь я перемещаю указку влево. Следите. Так. Теперь опять вправо. Ну, а сейчас изменим направление. Вы меня слышите?

От центра креста профессор стал двигать указку вверх по вертикальной перекладине. Затем — в противоположном направлении.

— Внимание, Гарри! Следите. Вверх. Вниз.

Прошел час, потом — другой. Профессор с адской настойчивостью повторял и повторял опыт. В пустой комнате гулко раздавался его голос.

— Внимание! Вправо. Влево. Вверх. Вниз.

Вправо. Влево. Вверх. Вниз.

Влево. Вправо. Вниз. Вверх.

Влево. Вправо. Влево. Вниз.

Влево. Вниз. Вправо. Вверх.

Со стороны могло показаться, что профессор занят бесполезным делом. Железный человек неподвижно стоял перед ним и, казалось, ничем не выдавал своего контакта с экспериментатором. Но каким-то шестым чувством Траубе угадывал, что его труд не проходит даром. Временами он легко дотрагивался до железной груди и осторожно переводил крошечные рычажки на небольшом пульте. Он неустанно заботился, чтобы «слезные железы» — механизм для увлажнения поверхности глаз — не прекращали своего действия. Он внимательно следил за показаниями приборов, регистрирующих поступление в мозг газов, гормонов и питательных веществ и регулирующих температуру жидкостей.

Прошел день, за ним — другой, третий, четвертый. Профессор настойчиво добивался своего. Он ни на минуту не усомнился в положительном исходе опыта, не допускал, что труды его тщетны. И он был прав. На пятый день изнуряющей работы он впервые увидел ее результат. Правда, результат был таким незаметным, что посторонний наблюдатель заподозрил бы Траубе в мистификации. Но зоркий глаз профессора отчетливо видел его. Он видел еле уловимое движение глаз железного человека. Он видел, что они, эти глаза, пытаются следовать направлению указки.

Это еще больше мобилизовало экспериментатора. Вновь и вновь повторял он опыты, повторял их до тех пор, пока скрытое не стало явным. Да, теперь не могло быть сомнения в успехе дела. Взгляд железного человека послушно следовал за указкой. Нужно было закрепить этот своеобразный двигательный навык, своеобразный уже потому, что двигательным механизмом была не мышца, а искусственная механическая система. Система была построена по принципу обратной связи с мозгом. Поэтому мозг приобретал новый двигательный опыт.

Два дня упражнял профессор железного человека, пока не убедился, что тот в достаточной степени овладел движениями глаз. На очереди была еще более трудная задача: научить его произношению звуков и слов, выработать у него сложный комплекс рече-двигательных реакций.

Для этой цели Траубе и приготовил свой алфавит Помещая поочередно то одну, то другую гласную букву на расстоянии полутора метров от глаз своего питомца, он каждый раз обращался к нему:

— Внимание, Гарри! Вы меня слышите? «А». Смотрите: «А». Так, пойдем дальше. Смотрите: «О». Смотрите: «И».

Затем профессор перешел к демонстрации согласных. Упрямо по многу раз повторял он букву за буквой. Железный человек внимательно следил за движениями его рук. Он смотрел на знаки и, казалось, читал их. Траубе был уверен, что там, в сложнейших лабиринтах мозга идет интенсивная работа восстановления памяти, освобождение прежних ассоциаций из-под тяжелого бремени операционного шока.

От демонстрации отдельных букв Траубе перешел к демонстрации сразу нескольких букв, сначала расположенных произвольно, а потом в словесных сочетаниях. Называя буквы по очереди, но не указывая на каждую из них, профессор внимательно наблюдал за глазами железного человека. Он видел, что тот быстро перебегает взглядом от одной буквы к другой. Тогда он решил проделать еще один весьма остроумный опыт: на большом листе бумаги столбцом располагалось десять слов, написанных крупными чертежными буквами:

ДВЕРЬ СТОЛ

ОКНО СТУЛ

ПОЛ ШКАФ

ПОТОЛОК ПОЛКА

СТЕНА КРЕСЛО

Все названные предметы находились в поле зрения испытуемого.

— Внимание, Гарри, — сказал профессор, — я буду называть различные предметы, а вы глазами должны отыскивать названия на листе. Внимание! Начинаю: Пол. Стена. Шкаф. Дверь. Кресло. Окно. Так, хорошо! Продолжаю!..