Железные желуди - [25]
Выехали большой пестрой кавалькадой. Впереди на белом коне - Миндовг. По сторонам от него гарцевали братья-кунигасы Висмонт и Спрудейка. Миндовг говорил им ласковые слова, улыбался, и они, как молодые жеребчики, показывали рутскому кунигасу свою ловкость и умение держаться в седле. То вырывались вперед, обгоняя друг друга, то подбрасывали высоко вверх шапку и, пустив коней в галоп, ловили эту шапку на копье.
- Шибко весел ноне кунигас. Не жди добра, - тихо сказал Далибору воевода Хвал, ехавший с ним рядом.
Далибор посмотрел на него с недоумением. О чем думает и говорит бывалый вой в такой радостный, такой солнечный день? Откуда такие черные мысли, когда небо расцвечено золотыми лучами, когда трепещет каждая жилка у быстроногого коня?
- Висмонт - таль у Миндовга. Да и брат его тоже, - объяснил Хвал. - Прошу тебя, княжич, на ловах держись подле меня. Велика пуща, много сетей-мереж в ней. - Он строго глянул на Далибора своими тронутыми желтизной глазами. - Мне князь Изяслав наказ дал присматривать за тобой. Лях-то твой дрыхнет. Как полено. Так что будь рядом. И от медведя, и от лихого человека вместе отобьемся.
У Костки, которого воевода недолюбливал, перед самыми ловами внезапно разболелся живот. Бедный лях стонал, посинел весь, и его, заснувшего под конец, оставили в городе под присмотром Найдена и рутских травников.
- Утроба ненасытная, - сказал о нем Хвал, имея в виду, что накануне вечером лях сверх меры налегал на разные литовские вкусности.
Въехали в густой лес. Видимо, совсем недавно тут прошел бурелом: много деревьев, толстых и потоньше, вповалку лежало на земле, беспомощно растопырив вывороченные корни. Миндовг властным жестом остановил кавалькаду, соскочил с коня, помолился богу леса и охоты Медейносу, потом заячьему богу, попросил у них дозвола пролить звериную кровь. Боги не возражали, потому что вдруг зашумели дубы на опушке, закивали светло-зелеными головами березы и липы, какие-то тени вперемежку с пятнами света радостно заскользили в лесном густотравье.
В пуще кунигасовы следопыты и койминцы загодя оборудовали длинную, почти в две версты, городьбу из кольев и жердей. Сажен через двести-триста в ней имелись проходы. На этих проходах зверя ждали ловчие ямы, замаскированные травой и хворостом, силки, самозатягивающиеся петли, самострелы.
Чувствовалось, что здешний лес прямо кишит зверьем. Три солнцеворота не приезжал сюда Миндовг на ловы, а без него, кунигаса, никто не смел в пуще даже чихнуть. Как-то объездчики поймали тут оголодавшего смерда-полянина - бил деревянной колотушкой тетеревов. Как ни каялся, бедолага, как ни целовал ноги, - с живого содрали кожу и, связав, бросили в самый большой муравейник.
Тонко повизгивали на сворках собаки. Перед ловами их не кормили, только дали попить, и мутящиеся от голода собачьи глаза жадно смотрели в зеленую лесную глушь, где, никого не страшась, ни о чем не догадываясь, мирно сопели, перемалывая зубами сочную сладкую траву, упитанные туры, важно паслись зубры, дремали на солнечных полянах косули и серны, в непроходимой гуще отлеживались лоси и кабаны.
Вот чернобородый егерь-следопыт, которому Миндовг. уверенный, что охота будет на славу, загодя отсыпал пригоршни серебряных и золотых монет, поднял костяной рог, протрубил. И словно шальной вихрь ворвался в безмолвную до этого пушу. Залились лаем собаки, ударили в бубны, засвистели, заулюлюкали лесники, вспыхнули десятки факелов, закричали, не жалея глоток, охотники от самого великого кунигаса до самого последнего коневода.
Стон прошел по пуще. Еще совсем недавно тут слышались разве что трубные голоса лесных великанов, возвещавших о том, что они встретили свою любовь и готовы выйти на бой за нее. И вот всему наступил конец. Человек поднял на зверя оружие, и от него не было никакого спасения. Даже если б у туров и косуль выросли крылья, им не удалось бы отдалить свой смертный час: над всеми тропами и просекам были развешены перетяги и сети.
Неисчислимая масса зверья, круша подлесок, ринулась прямо на городьбу, стала втягиваться в специально оставленные предательские проходы. Спасение и жизнь были, казалось, совсем рядом. Два-три прыжка - и останутся позади ненавистные, вошедшие в раж собаки, людские крики, огни факелов, такие зловещие средь бела дня, тревожащий запах губительного металла. Но человек коварен. Десятки, сотни зверей проваливались в ловчие ямы, напарывались на острые колья, попадали под самострелы, отчаянно бились в силках и петлях-удавках. Тех же, кому посчастливилось, кто миновал этот кровавый смертный рубеж, ждала стена копий, ждали топоры и безмены, дубины и луки. Металл входил, вонзался в живую звериную плоть, и подкашивались ноги, угасали глаза, такие блестящие и трепетные за считанные мгновения до гибели, такие красивые. Росла теплая гора мяса, гора рогов и меха. А на людей, запятнанных по-живому яркой кровью, все не было угомону. Надолго запомнит пуща этот день. Надолго останется она немотой - только и услышишь посвист ветра.
Далибор завалил трех или четырех косуль и был доволен собою. В его Новогородке ловы не знали такого размаха. Князь Изяслав щадил лесную живность, и не часто на зеленую траву проливалась звериная кровь.
Романы, включенные в том, переносят читателя в XI столетие, во времена княжения полоцкого князя Всеволода Брячиславича, прозванного Чародеем: «Тропой Чародея», «В среду, в час пополудни».
Действие романа Л. Дайнеко «Меч князя Вячки» относится к концу XII —началу XIII веков, когда Полоцкая земля объединяла в своем составе большую часть современной Белоруссии. Кровопролитная война, которую вел Полоцк совместно с народами Прибалтики против рвавшихся на восток крестоносцев, и составляет основу произведения.
Роман «Тропой чародея» переносит читателя в бурное XI столетие, во времена княженья полоцкого князя Всеслава Чародея. Историческая достоверность, увлекательная интрига, яркий колоритный язык ставят роман Леонида Дайнеко в один ряд с лучшими образцами современной исторической прозы.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Книга состоит из коротких рассказов, которые перенесут юного читателя в начало XX века. Она посвящена событиям Русско-японской войны. Рассказы адресованы детям среднего и старшего школьного возраста, но будут интересны и взрослым.
История борьбы, мечты, любви и семьи одной женщины на фоне жесткой классовой вражды и трагедии двух Мировых войн… Казалось, что размеренная жизнь обитателей Истерли Холла будет идти своим чередом на протяжении долгих лет. Внутренние механизмы дома работали как часы, пока не вмешалась война. Кухарка Эви Форбс проводит дни в ожидании писем с Западного фронта, где сражаются ее жених и ее брат. Усадьбу превратили в военный госпиталь, и несмотря на скудость средств и перебои с поставкой продуктов, девушка исполнена решимости предоставить уход и пропитание всем нуждающимся.
«Махабхарата» без богов, без демонов, без чудес. «Махабхарата», представленная с точки зрения Кауравов. Все действующие лица — обычные люди, со своими достоинствами и недостатками, страстями и амбициями. Всегда ли заветы древних писаний верны? Можно ли оправдать любой поступок судьбой, предназначением или вмешательством богов? Что важнее — долг, дружба, любовь, власть или богатство? Кто даст ответы на извечные вопросы — боги или люди? Предлагаю к ознакомлению мой любительский перевод первой части книги «Аджайя» индийского писателя Ананда Нилакантана.
Рассказ о жизни великого композитора Людвига ван Бетховена. Трагическая судьба композитора воссоздана начиная с его детства. Напряженное повествование развертывается на фоне исторических событий того времени.
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.