Железные земли - [8]

Существо завизжало, падая в снег, и вскинуло руки, чтобы заслониться от железа.

– Да это же настоящий криптонит[2], – прошептал Корни. – А я, полагаю, тогда Лекс Лютор[3].

– Пожалуйста, прошу, – взмолился малыш. – Чего вы хотите? Желание? Но у такого крошечного фейри, как я, слишком мало сил, чтобы исполнить волю такого могущественного существа.

Корни резко дернул тонкую рыболовную леску, и вокруг фейри захлопнулась алюминиевая ловушка для крабов.

Существо вновь завизжало. Оно металось, пытаясь протиснуться между прутьями клетки, но каждый раз с воем отпрыгивало назад. Наконец Корни позволил себе улыбнуться.

Он быстро закрутил четыре проволочных зацепа, плотно закрывая ловушку. Затем подхватил клетку и побежал вниз по холму, проваливаясь по колено в снег. Корни предусмотрительно выбрал дорогу подальше от той, по которой поднимались фейри. Спотыкаясь, он добежал до места, где оставил машину: багажник все так же открыт, запасное колесо внутри припорошило тонким слоем снега.

Закинув туда клетку, Корни захлопнул багажник и заскочил в машину, тут же включая зажигание. Волна тепла ударила со всей мощностью, а он просто замер на несколько секунд, наслаждаясь теплом, ощущая бешеный стук сердца в груди и торжество. Наконец-то! Теперь правила будет устанавливать он.

Кайя наклонила кубок, осушая его до дна. Первый глоток грибного вина был отвратителен, но потом она вдруг осознала, что проводит по зубам кончиком языка в надежде вновь ощутить этот горький землистый вкус. Щеки Кайи горели, а голова кружилась.

– Не делай этого, – посоветовала Люти-лу. – Это нехороший напиток.

Маленькая фейри примостилась на плече Кайи, одной рукой ухватившись за серебряное кольцо сережки, а другой – за прядь волос.

– Он великолепен! – не согласилась Кайя.

Она провела по дну кубка, собирая последние капли вина, и облизнула палец. Потом попробовала сделать шаг, покачнулась, но в самый последний момент смогла удержаться на ногах и не свалиться на стол.

– Где мой крыс?

– Прячется. И нам стоило бы последовать его примеру. Смотри, – воскликнула Люти, взмахнув рукой.

Кайя не поняла, на что именно нужно смотреть. Вокруг было полно гостей. Между столами бродили тролли и селки, сбросившие для сегодняшней ночи тюленью шкуру, кружили по залу бледные допплеры с полыми спинами. Были здесь и несколько келпи, из-за которых в воздухе повис запах морской соли, а еще никсы и спрайты, брауни, богги, паки, ухмыляющиеся спиригганы; в уголке сидел одинокий шэг-фол, блуждающие огни парили среди сталагмитов…

Пришли не только местные. Фейри путешествовали издалека, чтобы присутствовать на коронации. Здесь собрались посланники от множества дворов, о существовании которых Кайя понятия не имела, – кто-то от Благих дворов, кто-то от Неблагих и некоторые, провозглашающие, что подобное разделение не имеет смысла. Даже Высокий двор Эльфхейма, хотя Двор термитов и не приносил ему присягу, прислал своего принца, который сейчас наслаждался льющимся рекой вином. Все они собрались посмотреть, как Двор ночи присягнет своему новому господину. Они улыбались ей, тая за своими улыбками сотню мыслей, которые Кайе не дано было разгадать.

Столы были укрыты темно-синими скатертями и сервированы прозрачными ледяными блюдами. Рядом со скульптурно составленными глыбами зеленоватого льда лежали зеленые ветви и ягоды остролиста. Одну из глыб, с неподвижно застывшими в ней рыбешками, лизало чудовище с длинным черным языком. Рядом с жареными голубиными ножками на вертелах стояло блюдо с горькими желудевыми кексами, украшенными сахарной черничной помадкой. В огромной медной чаше, запотевшей от холода, булькал черный пунш. Временами кто-то из гостей погружал туда фужер из сосульки и делал глоток содержимого.

Вдруг наступила тишина, и Кайя подняла взгляд.

В зал в сопровождении придворных вошел Ройбен. Впереди процессии бежал Тислдаун, глашатай Неблагого двора, его длинные золотистые волосы сбегали волнами со сморщенной головы. Следом шла маленькая фейри Блют, играя на свирели. За ними шествовал Ройбен, сопровождаемый своими верными рыцарями, Эллебером и Дулкамарой. Они следовали в трех шагах позади него, как и было положено по правилам церемонии. А тянущуюся за королем накидку поддерживала пара гоблинов.

Остальная процессия шествовала за повелителем: камергер Руддлз, виночерпий, несущий в руках витой кубок из рога, и пажи, крепко сжимающие поводки трех больших черных псов.

Ройбен взошел на поросший мхом помост, остановился у великолепного трона, сплетенного из березовых ветвей, и повернулся к толпе. Затем он опустился на колени и склонил голову – длинные пряди волос, серебристых, точно лезвие ножа, упали на лицо, скрывая его от мира.

– Принимаешь ли ты клятву? – спросил Тислдаун.

– Принимаю, – ответил Ройбен.

– Эта вечная ночь, – нараспев произнес глашатай, – тьмы, льда и смерти – принадлежит нам. Пусть же сердце нашего нового повелителя будет изо льда. Да станет он порождением смерти. Да посвятит он себя вечной ночи. – Он поднял корону, сплетенную из ветвей ясеня, ощетинившуюся острыми сучками, и водрузил ее на голову нового повелителя.