Железные франки - [2]
Перед сомкнутыми глазами возникла белая шея Алисы, ушко, закинутые на подушку темные волосы, мучительно захотелось обнять жену, вдохнуть запах ее пряных восточных благовоний. Как быстро затмила невзрачная, но умная и непокорная Алиса сладкие воспоминания о ласковой Бьянке! В Алисе, право, сам бес сидит: княгиня, злая и упрямая, могла бы извести всех неверных в Леванте, если бы вся мощь ее свирепого норова целиком не изливалась на супруга. Эта фурия создана рожать сыновей! Правда, за три года брака на свет появилась лишь дочь, Констанция, но это не беда, они молоды и ретивы – всё впереди. А каждая ночь со строптивицей – сражение, в котором закаляется дух и ликует тело.
Однако не для того Боэмунд прибыл на Восток, чтоб воевать с женой или мирно делать с ней детей. Прогоняя неуместные тоску и похоть, князь задумался о предстоящем бое. Завтра он доберется наконец до Аназарба! Быстрым, смелым, неожиданным налетом покончит с зазнавшимся армянским царьком, даже если у того окажется в десять раз больше воинов. Посмотрим, кого после этого назовут Властелином Гор! Недаром матери от Дамаска до Багдада пугают детей именами грозных героев-крестоносцев, пора и князю Антиохийскому заслужить столь же громкую славу. А как только он расправится с Киликией – пробьет час эмиратов Алеппо и Мосула. И в следующий раз он непременно захватит набитый сокровищами Дамаск!
Измыслить бы какую тактическую хитрость для завтрашней сечи, все же солдат-то у него маловато. Но как, гвозди Христовы, застигнуть врага врасплох, если неизвестно, где именно и когда с ним столкнешься? К тому же размышлять над маневрами невыносимо скучно, все равно неприятель каждый раз умудряется спутать все стратагемы, и придуманные заранее с превеликим трудом ухищрения остаются бесполезными.
Мысли Боэмунда затуманились, князь потянулся, сладко вздохнул, сказал себе, что всякие там засады и обходы – это, конечно, хорошо, но пусть ими увлекаются трусливые слабаки, а он сориентируется прямо на месте боя. Один вооруженный рыцарь стоит ста армяшек и тысячи сарацин! Он, Боэмунд Антиохийский, твердо намерен вести себя так, чтобы при одном упоминании его имени друг вздрагивал, а враг трепетал.
Решил и с облегчением провалился в крепкий сон.
Пронзительные вопли вырвали Боэмунда из предрассветной дремы. Сердце бухнуло от знакомых до жути звуков и погнало по жилам ярость. Князь вскочил, меч сам оказался в руке. Вокруг уже вовсю кипел бой. Точнее – резня: на спящих, растерянных рыцарей налетели полчища подлых тюрков и армян, с высоты коней враги рубили, резали, кромсали полуодетых пеших франков. Убегающих сарацины преследовали, как волки овец, гнали обезумевших воинов перед собой криками, от которых заходилось сердце, а настигнув, на скаку срубали им головы.
Боэмунд рванулся к ближайшему всаднику. Меч князя длиннее тюркского, но Боэмунд был пешим, а конных врагов мгновенно возникло великое множество. Встать бы спина к спине с кем-нибудь из своих, он бы отбился, выстоял, но никто не отозвался. Князь нанес глубокую рану противнику, но удар в затылок сбил его с ног. Тут же одна стрела ужалила плечо, а вторая проткнула голень. Смуглый усатый тюрок склонился с седла – молнией сверкнуло лезвие сабли. Боэмунд не успел ни испугаться, ни прикрыться, ни крикнуть, только резкая боль, тьма и провал в небытие.
Он уже не видел, как одного за другим убивали его верных соратников, как франкских рыцарей становилось все меньше и меньше, как оставшихся в живых загнали в тесное кольцо, как последние, еле держащиеся на ногах бойцы отбросили мечи, рухнули на колени и сдались на милость неверных. Лучше бы они пали в битве.
Из вражеских рядов вылетел, подобно осе из гнезда, кургузый всадник в роскошных, ярких шелках, и вся толпа истошно заулюлюкала, заорала: «Эмир Гази! Гюмюштекин Гази!» Франкам было известно это ужасное имя – сарацинский зверь жесток и беспощаден. Гюмюштекин размахивал мечом над головой, радостно вопил: «Аллаху акбар!» и несся прямо на сдавшихся ратников. За ним, как рой демонов за дьяволом, скакали тюрки, рубя безоружных пленников на куски. Кровь захлестнула траву, отлетали руки и ноги, катились головы – один за другим падали славные рыцари и ложились на каменистую промерзшую землю уже бездыханными. Лишь души их поднимались прямиком в рай.
Когда от христианского войска в живых не осталось никого, эмир велел разыскать и подать ему голову князя Антиохийского. Несколько мамлюков поспешно соскочили с коней и бросились на поиски тела Боэмунда. Вот он, павший герой, его легко опознать по огромному росту, по великолепному плащу, по длинным белокурым кудрям. Грязные руки неверного схватили спутанные волосы, чавкающим взмахом сабли отсекли от тела тяжелую голову с замерзшим взглядом синих глаз, нанизали ее на острие копья и поднесли заклятому врагу христиан.
Костлявой рукой в драгоценных перстнях эмир брезгливо сдернул с древка кровавое подношение и довольно скривился:
– Башку забальзамировать, оправить в серебро и послать халифу в Багдад!
Гази II небрежно бросил под копыта скакуна голову прекрасного рыцаря, прибывшего три года и пять месяцев тому назад на Святую землю, дабы свершить невиданные подвиги и покрыть себя вечной славой.
В легкомысленном Париже «ревущих двадцатых», где белогвардейские полковники крутят баранку, эмансипированные женщины укорачивают юбки и удлиняют списки любовных связей, а антиквары торгуют сомнительными шедеврами, застрелен знаменитый арт-дилер. Русский врач Александр Воронин намерен любой ценой спасти жену от обвинения в убийстве, но этой ценой может оказаться их брак.Роман вошёл в шорт-лист премии «Русский детектив» в номинации «Открытие года».
«Книга увлекательная, яркая, красивая, щедрая в своей живописности… Мария Шенбрунн-Амор отважно и ясно пишет свою историю XII века, соединяя, как и положено историческому романисту, великие события далекой эпохи и частную жизнь людей, наполняющих эту эпоху своей страстью и отвагой, коварством и благородством». Денис Драгунский В эпоху исключительных личностей, непреложных верований и всепоглощающих страстей любовь женщины и ненависть мужчины определяют исход борьбы за Палестину.
Причудливы эмигрантские судьбы, горек воздух чужбины, но еще страшнее, когда все в мире сходит со своих мест и родина оказывается тюрьмой, сослуживцы – предателями, а лучшие в мире девушки шпионят за теми, с кем давно пора под венец. Хирург Александр Воронин, эмигрант в четвертом поколении, давно привык к мысли, что он американец, не русский. Но именно ему предстоит распутать узел, затянувшийся без малого сто лет назад, когда другой Александр Воронин, его прадед, получил от последнего из персидских шахов губительный и почетный дар – серебряную безделушку, за которую позволено убивать, предавать, казнить…
Действие повести Марии Амор, бывшей израильтянки, ныне проживающей в США, — «Пальмы в долине Иордана» приходится на конец 1970-х — начало 1980-х годов.Обстоятельства, в основном любовные, побуждают молодую репатриантку — москвичку Сашу перебраться, из Иерусалима в кибуц. В результате читатель получает возможность наблюдать кибуцную жизнь незамутненнымвзором человека со стороны. Мягко говоря, своеобразие кибуцных порядков и обычаев, политический догматизм и идеологическая зашоренность кибуцников описаны с беззлобным юмором и даже определенной симпатией.
В легкомысленном Париже «ревущих двадцатых», где белогвардейские полковники крутят баранку такси, эмансипированные женщины укорачивают юбки и удлиняют списки любовников, а антиквары торгуют сомнительными шедеврами, застрелен знаменитый арт-дилер. Он умирает прямо на операционном столе русского врача Александра Воронина. Но самое удивительное, что в гибели антиквара обвиняют… супругу доктора. Воронин намерен любой ценой спасти жену от гильотины, но та почему-то совсем не ценит его усилий. Поиски настоящего убийцы грозят разрушить их брак…
Эта книга о жизни бывших россиянок в Израиле и Америке, а также о любви и дружбе, о жизненном пути, который мы выбираем, и о цене, которую платим за наш выбор…
«— Мама, кто живёт за морем?— За морем… живут боги, великие сидхе. Вечно резвятся они в золотых садах Яблочного Эмайна, не зная ни старости, ни печали. А за нижнем морем — царство фоморов, чёрных повелителей смерти.— А кто живёт за границей холмов?— Люди.— А они добрые или злые?— Пока ещё не определились».Сеттинг: древние Скандинавия, Ирландия, Суоми. Столкновение пантеонов, в том числе с ранним христианством.Много сложных незнакомых слов вроде «хирд», «скир», «нойд» и так далее. В качестве сносок вынесены в основном те, что я считаю лежащими за гранью пассивного словаря среднего интеллигента.
Герой этой книги – не кровожадный вампир, созданный пером бульварного писаки Брема Стокера, а реальная историческая личность. Румынский, а точнее – валашский, господарь Влад III Басараб, известный также как Влад Дракула, талантливый военачальник, с небольшой армией вынужденный противостоять огромной Османской империи. Если бы венгерский союзник Влада всё же сдержал обещание и выступил в поход, то кто знает, как повернулось бы дело. Однако помощь из Венгрии не пришла, а Влад оказался в венгерской тюрьме, оклеветанный и осуждённый теми, кто так и не решился поддержать его в священной борьбе за свободу от турецкого владычества.
Юный ярл Орм по-прежнему возглавляет Обетное Братство — отряд викингов, спаянный узами общей клятвы, принесенной Всеотцу Одину: быть вместе и в мире, и в войне. Его побратимы, казалось бы, остепенились и прочно осели на берегу, но огонь приключений и опасности в их сердцах не угас. И снова они отправляются в поход за проклятым серебром Аттилы, к необъятным просторам Травяного моря. Спокойная жизнь на суше не для побратимов — такая уж у них судьба. Но теперь викинги не одни — вместе с ними из Новгорода идет дружина юного князя Владимира, которому также не терпится добраться до сокровищ великого завоевателя.
Он начал Куликовскую битву, сразив в единоборстве монгольского богатыря Челубея и заплатив за свой подвиг жизнью. Он вышел на поединок против закованного в доспехи степняка, не надев даже кольчуги, в монашеской рясе, с крестом на груди — и пал бездыханным на труп поверженного врага, «смертью смерть поправ», вдохновив русское войско на победу над Мамаевыми полчищами.Что еще мы знаем о легендарном Пересвете? Да почти ничего. Историки спорят даже о том, откуда он был родом — из Брянска или Любеча… Новый роман от автора бестселлеров «Побоище князя Игоря», «Злой город» против Батыя» и «Куликовская битва» восполняет этот пробел, по крупицам восстанавливая историю жизни Александра Пересвета, в которой были и война с Тевтонским орденом, и немецкий плен, и побег, и отцовское проклятие, и монашеский постриг, и благословение Сергия Радонежского, открывшего иноку Александру его великое предназначение — пожертвовать жизнью «за други своя», укрепив дух войска перед кровавой сечей, в которой решалась судьба Русской Земли и Русского народа.
Местом действия романтических событий и дерзких, захватывающих дух приключений автор выбирает Италию и Сицилию. Устав от грабежа и разбоя, великий атаман разбойников Ринальдо Ринальдини ищет забвения на отдаленных островах Средиземного моря, мечтая там начать праведную жизнь и обрести душевный покой. Однако злосчастный рок преследует его, ввергая во все новые приключения и заставляет творить еще большее зло.
III в. до н. э. Два могучих государства — республиканский Рим и Карфаген — вступили в смертельную схватку. Но победы на суше не являются решающими. Лишь тот, кто властвует на Средиземном море, победит в этой войне.Флот карфагенян силен, их флотоводцы опытны. Рим же обладает лишь небольшими кораблями, способными плавать в прибрежных водах. Республике нужно срочно построить военные суда и обучить моряков.За плечами римлянина центуриона Септимия двенадцать лет воинской службы, он закален дисциплиной и битвами. Капитан Аттик — грек, для римлян человек второго сорта, опыт морехода получил в сражениях с пиратами, наводившими ужас на прибрежные города Республики.