Железная дорога - [47]

А Сергей не известно от чего больше страдал в дни, наступившие после октябрьской трагедии: от физической боли или от душевной.

Он всё-таки загремел в больницу с разбитым коленом, ему предстояла операция на мениске. Марине нужно было возвращаться в университет, так что навещать Сергея в клинике предстояло мне. Разве до рока и рокеров тогда было?

— Увели девушку, прямо из стойла увели. — Цитатой прокомментировал Рокер отказ встретиться с ним ввиду моей крайней занятости всё обозримое предстоящее время.

— А не надо было с той крашеной Барби трахаться чуть ли не у меня на глазах. — Неожиданно для самой себя выпалила я. — Не легли с ним, видишь ли, на третий день знакомства, так он тут же ушёл походкой горделивой. Ты, может, и суровый капитан, да только я не девушка из маленькой таверны. Сам же показал, что тебе всё равно с кем, лишь бы имелся экстерьер подходящий, и было за что подержаться.

— Как раз то и показал, что не всё равно.

— Ах, надо же, как лестно — я его привлекала сильнее, чем секс-бомбочка местного разлива! Я могу быть только единственной и неповторимой, а ты мне сразу дал понять, что и без меня баб на свете хватает.

Позже Рокер стал моим хорошим приятелем, он даже познакомил меня со своей девушкой, красивой и милой, появившейся спустя полгода после того разговора.

— Ты мне тогда какую-то гайку в мозгах вправила, — Сказал он мне на той встрече. — Знаешь, у музыкантов с девчонками перебоев не бывает, как-то так незаметно складывается, что перестаешь искать единственную и неповторимую.

А между тем, с Сергеем у нас не было ничего, чтобы как-то походило на романтические отношения. Мы перезванивались, нередко встречались, у нас получалось откровенно общаться, не грузя друг друга нытьём, не посягая на хорошо эшелонированные обороны личных территорий.

Я в это время — на четвёртом курсе — начала зарабатывать деньги своей профессией, и надо сказать, это неплохо у меня стало получаться. Проектировала я, конечно, не дворцы, но перепланировки квартир для небогатых людей мне перепадали. Не отказывалась я и от камуфлирования под достойный креатив офисов средней и крайней степеней паршивости, и от слащавых поделок вроде дачных бань в стиле а-ля-рюс.

Совет Елены Николаевны, моей предшественницы на ложе Дидана: «Как на ножки встанешь, сделай ему ручкой», всё чаще стал приходить на память. Не было никаких оснований полагать, что когда-нибудь из меня и Доброго Дяди сложится ячейка общества. Он никогда не упоминал при мне о жене, но нередко говорил о своих сыновьях. «У меня семья — не забывай об этом. Я не контролирую тебя, предоставляю полную свободу, даже приданое в виде квартирки и машинки за тобой даю. Так что не висни у меня на шее, и не строй иллюзий на мой счёт», — ведь и таким образом можно было трактовать бьющие меня током разговоры о его «детях», совершенно взрослых мужиках.

В тот год я не только научилась зарабатывать, не только обзавелась настоящим другом, Серёгой, произошло ещё кое-что, повысившее мою самооценку — я зауважала себя как архитектора. Я была прилежной студенткой, но одно дело — учёба, совсем другое — собственные проекты, одобренные профи. Сделать из сарая конфетку, превратить типовую блочную двушку в нечто, претендующее на подобие «евро», сохранив при этом функциональность, создав иллюзию пространства — это будет посложнее, чем роскошествовать на сотнях двухуровневых метров. Всем хитростям ремесла я училась с колёс, схватывая идеи из специализированных журналов, с выставок и конкурсов, а потом вписалась в семинар, который проводил известный архитектор, поработавший в Европе.

Однажды я поняла, что мой профессиональный статус пришёл в неразрешимое противоречие со мной как женщиной — в переходе на женскую ипостась моё самоуважение давало сбой. Нужно было всё кардинально менять. И вот, обмывая в кафе летнюю сессию в компании Сергея, я сообщила ему о своём историческом решении: пришло время нам с Диданом расстаться.

— А я думал, ты его любишь, — Серёжа вскинул на меня свои изумительные синие глаза.

— Любишь-не любишь...Кто-нибудь хоть что-то понимает в этом? Мне пора думать о семье, о детях. Придёт любовь, ежели человек хороший; при добрых отношениях как между мужем и женой любви не быть?

— Тогда выходи за меня. Я тебя любить буду. И жалеть.

— Согласна. — Внутренне зажмурившись, ответила я. — Ты очень хороший человек, я тебя уважаю, мне с тобой легко.

Вот так друг Серёга стал Женихом. Просто, без вывертов и надрывов. Он был бы мне хорошим мужем, а я ему хорошей женой. Мы бы нарожали двоих или троих детей, ходили бы всем табором в бассейн, на выходные ездили за город, в нашей семье никогда не говорили бы на повышенных тонах, мы бы рационально питались, занимались йогой, по вечерам читали бы вслух любимые книги. А я при всём этом счастье время от времени с удивлением натыкалась бы внутри себя на мысли о самоубийстве. Или начала бы потихоньку прикладываться к бутылке.

Сергей после выяснения отношений немедленно обнаружил недюжинный темперамент. Покрывая мелкими поцелуями мои руки, почти хрипел: «Ко мне, едем ко мне, и немедленно!». Не то что бы мне это было неприятно, просто я не воспринимала всё происходящее вполне реальным.