Железная дорога - [46]

Ближе к вечеру, вспомнив про Володину квартиру неподалёку, я пошла туда, чтобы поесть и погреться. Ключ был на месте, цифры на двери свидетельствовали о том, что на явке «чисто», Володиной жены в Москве нет. Ни хозяина, ни гостей в квартире не было. Перекусив, я прилегла на диване, закрылась курткой, согрелась и задремала — с утра простояла на холодном ветру.

Проснулась от шума и криков на улице. Было уже темно, через окна рассмотреть почти ничего не удалось, я кинулась из квартиры. Выбежав из парадного, я увидела прямо перед собой двоих омоновцев. Один из них закричал в мою сторону: «Назад! Не выходить!» и для убедительности ударил дубинкой по двери, едва не прищемив мне пальцы.

Из окон мне было хорошо видно этих двоих стражей правопорядка, и, когда примерно через час они покинули свой боевой пост, я снова вышла на улицу. Было пусто и тихо. Постояв несколько минут, уже хотела идти в Володину квартиру — было уже поздно возвращаться домой, и я решила заночевать там. Но тут от стены напротив, из какой-то невидимой щели, выявилась группа людей. Мужчина и женщина вели опирающегося на их плечи раненого парня. Это Марина и шведский друг тащили на себе Сергея, у которого в ходе событий того дня было сильно повреждено колено. Разумеется, вскоре мы оказались в Володиной квартире. Такое стечение обстоятельств может показаться неправдоподобным: «Именно в тот момент, когда она вышла из дома, мимо проходили единственные знакомые ей защитники Белого Дома» Понимаю, но таких совпадений в моей жизни было столько, что я уже устала им удивляться.

Пару дней я ухаживала за Сергеем в Володиной квартире, готовила ему еду, прикладывала к колену лёд, ставила компрессы, делала перевязки, пока он не оправился настолько, чтобы суметь добраться до машины. Мы много говорили, успели о себе многое рассказать друг другу, и когда его перевезли, вокруг меня внезапно образовалась оглушительная пустота.

С год примерно, или, может быть, года полтора, что прошли после моего неудачного побега к ПэЧеэЛу, я была вполне довольна жизнью. Я отгоняла мысли о будущем, стараясь довольствоваться тем, что мне было дано в настоящий момент времени.

А дано мне было не так уж мало: любящий и заботливый друг, нестеснённость в средствах, даже собственная крыша над головой в виде трёхкомнатной квартиры. Это была хрущёвка, но с неплохим по тем временам ремонтом, такая уютная квартирка в зеленом квартале экологически чистого района Москвы. Добрый дядя предлагал сменить квартиру на более комфортабельную, но мне вовсе не хотелось покидать своё обустроенное гнёздышко. Позже, когда из роддома он привёз нас с Алёшкой в «тихий центр», в квартиру с высоченными потолками, с лепниной, дубовым паркетом и огромной ванной, я решилась переехать туда, но первое время всё равно скучала по своей хрущёвочке.

Когда нет проблем с тем, где и на что жить, на первый план выходит «как» Как выстраивать свою жизнь, если человек, на котором всё завязано, никак не развивает с тобой отношения? Вместо семьи у меня была свобода, и она в последнее время начала меня тяготить.

Летом перед октябрьскими событиями, которые закончились штурмом и пожаром Белого дома, я отдыхала на молодёжной базе отдыха в Крыму.

Наш «заезд» — около сорока разномолодых человек от восемнадцати до тридцати лет, перезнакомившись, быстро начал делиться на парочки. На меня тоже нашёлся претендент, что стало предметом жгучей зависти всего женского состава заезда. Ещё бы, ведь ко мне проявила интерес наша звезда, гвоздь сезона — лидер известной рок-группы. Рокер, мало того, что был мне симпатичен, принадлежал к миру, который всегда возбуждал моё любопытство.

На исходе третьего дня, когда во время всех этих дайвингов-сёрфингов-катеров-яхт Рокер без устали веселил меня, пуская в ход всё свое остроумие, он пригласил меня к себе в номер. «Неужели для него всё так просто? » — разочарованно подумала я и отрицательно покачала головой. Следующим утром Рокер явился на завтрак в обществе одной из наших девушек, яркой блондинки с выразительными формами. Их обнимания-касания не оставляли сомнений в том, что сложилась ещё одна счастливая пара.

— А ты как себе это представляла? Институт ухаживания давно отменён, если ты не в курсе. — С весёлой усмешкой сказал Рокер в ответ на мой удивлённый взгляд, когда мы ненадолго оказались одни.

Счастье с блондинкой через пару дней сменилось новой волной настойчивого внимания ко мне. На недовольство белокурой подруги Рокер ответил рокировкой — стал появляться с хорошенькой веснушчатой и рыжеволосой американкой из соседнего международного туристического комплекса. В последний день отдыха Рокер попросил у меня телефон.

— Ты собираешься в одиночку восстанавливать рухнувший институт ухаживания? — Не смогла удержаться я от нанесения лёгкого укола.

— Кто-то же должен. — Без улыбки ответил Рокер. И я оставила ему номер.

Осенью он несколько раз звонил мне, и когда мы, наконец, сумели договориться о встрече, произошли все только что описанные события. Когда раздался телефонный звонок, и в трубке обнаружился голос Рокера, удивляющегося, почему я не пришла на концерт их группы, на который была приглашена, я не сразу вспомнила, о чём идёт речь. В стране бардак, свои избивают своих, по зданию парламента палят из чего не попадя, среди защитников Белого Дома — обыкновенных ребят — есть убитые, а для этого музыканта вроде бы ничего не происходило.