Железная дорога - [21]

— Только этого сейчас не хватает. Говорит, что у него под сорок жмёт. Ну, и куда он поедет с такой температурой? И зачем он тут такой нужен? — В Сашином голосе не ощущалось убедительности.

«Под тридцать шесть и шесть у него жмёт и даже зашкаливает», — не слишком доброжелательно подумала я, и попала в самое яблочко.

Сашины коллеги разделяли моё возмущение Помпоновым исчезновением. Притаскивая в дом коробки с продуктами и ящики со спиртным, они криво усмехались, при упоминании о Сашином бой-френде. Особенно негодовал дизайнер Саша, дружелюбный молодой человек лет тридцати, совпадавший с моей подругой не только именем, но и ориентацией: он тоже предпочитал мужчин. Красиво, как Рената Литвинова, выгибая перед собой ладонь, он говорил с её же голосовыми модуляциями:

— Я всегда твердил: Сашуля, ты красавица, ты умничка, ты стильная — ты крута, Сашуля. А кто он? — чмо на палочке, ушлёпок, ни рыба ни мясо. Оглянись вокруг, и увидишь, сколько классных мужиков неровно к тебе дышат. А она, как заладила: «добрый, добрый», так и не хотела ничего пересматривать. Ну и где он теперь, этот добрый?

Для начала я решила увезти Женьку из дома. До сих пор никому не пришло в голову это сделать, и ребёнок неприкаянно болтался под ногами у сбитых с толку взрослых. Твёрдо решив не поддаваться общему оцепенению, я рассчитала свой маршрут на предстоящий день по карте и до минут выверила время. После того, как я оставила Сашиного сына в спокойном месте под присмотром милой бабульки, мне надлежало двигать по поводу венков, потом нужно было заехать за фотографиями в траурных рамках, а напоследок я собиралась заехать в оранжерею за живыми цветами. Заминка произошла на втором этапе: я подоспела в бюро ритуальных услуг как раз к самому началу обеденного перерыва. Спустя секунду уже было понятно, как я проведу этот час.

Меня трудно назвать топографической кретинкой, но всё же странно, почему я ни капли не сомневалась, что непременно найду дом Помпона. Я была у него за компанию с Сашей только однажды, причём давно, и по пути совершенно не смотрела по сторонам. Слабо надеясь найти Сашиного бой-френда в предкоматозном состоянии — только это одно могло оправдать его в моих глазах — я позвонила в дверь квартиры.

— А Вовика нет дома, — сказала Помпонова мать, маленькая круглая женщина, появившаяся в дверном проёме. И тут же, узнав меня, спохватилась: — Он вышел подышать свежим воздухом в сквере. Понимаете, Вовик сильно ослаб во время болезни.

— На кладбище воздух ещё свежей. Мы можем завтра заехать за ним, сделаем крюк ради больного человека. Ваш сын собирается ехать на похороны? — Я удерживала вежливое интонирование.

— Знаете... Не помню вашего имени, к сожалению. Тоже Саша, кажется?

— Это неважно. Важно только то, что завтра ваш сын должен быть на похоронах. — Я с трудом узнавала собственный голос.

— Давно Вовику надо было сказать, а он всё не решался, жалел Сашу — у моего сына слишком доброе сердце, сейчас таким трудно приходится... всякая норовит... вот и дотянул.

— На что именно не решался ваш добросердечный сын?

— И скажу! У Вовика появилась другая девушка, и у них складываются серьёзные отношения.

— Но позвольте, насколько мне известно, ваш сын три недели назад вернулся из Испании, где они с Сашей премиленько проводили отпуск. Я своими глазами видела фотографии, сделанные во время той поездки. На них совсем не заметно, чтобы ваш сын тяготился отдыхом. Влюблённая парочка — и никаких лишних примесей.

— Тогда он ещё не познакомился с Таней. Это уже после Испании произошло. И что с того?

— Послушайте... Я тоже не помню, как вас зовут, и это тоже неважно. Давайте разберёмся попунктно. Ваш сынок на днях встретил девушку, с которой почему-то сразу же решил строить серьёзные отношения. Честь ему и хвала. Во всяком случае, это его личное дело. Но у женщины, с которой он до недавнего времени был близок не один год, случилось страшное горе, и завтра похороны. У него нет морального права не поддержать Сашу в этой ситуации, у него просто нет такого права. — Всё это я произносила сдавленным, но ровным голосом.

— Ага, а потом у него появится моральное право до конца дней тащить на себе всю эту ораву. Танечка права: сначала Александра будет отходить от похорон, потом с её матерью что-нибудь случится — совсем плохая, говорят. Потом она сама в больницу угодит, опять не бросишь. А Танечка ждать не будет. С чего это ей терпеть? — руки развязаны, никто за подол не тянет. Это же Александра ваша терпеливая была. Вовик не женится и не женится, а она его ублажает старается. И правильно: с довеском, да без алиментов, не сильно-то погордишься. Я давно Вовику говорила: проваландаешься, посадит она тебе на голову своего выродка...

— Закрыла рот и заткнулась. — Этот короткий набор слов я произнесла негромко, без нажима, он не сопровождался выразительной жестикуляцией и выпучиванием глаз, но Помпониха мгновенно преобразилась, начав излучать святую простоту. Меня эта метаморфоза не расслабила: — За слова, которыми ты нашего Женечку обласкала, выйдет тебе от судьбы особая благодарность. Попомнишь мои слова, гадина.