Желая тебя - [54]

— Единственное, что мне известно — присутствию Хотвайра ты рада, а меня пыталась заставить убраться отсюда.

— Но с ним все иначе; и всегда так было.

Когда Хотвайр входил в комнату, у Джози никогда не возникало ощущения, что из помещения внезапно выкачали весь кислород. В то время как Даниэля она воспринимала, скорее, как мощный танк с полным боекомплектом, занятый в непримиримом сражении с каждым из ее чувств.

— Ну, конечно.

— Даниэль, до вчерашнего дня я думала, что не нравлюсь тебе, — раздраженно произнесла Джози. — А Хотвайр был моим другом, начиная с первой совместной миссии.

— Черт, я не испытывал к тебе неприязни, запомни уже. Я хотел тебя и думал, что ты не отвечаешь мне взаимностью. Это портило мой характер, но нравилась ты мне даже больше, чем я сам того хотел.

— Теперь я знаю. — Ну, точнее, Джози знала, что Даниэль хотел ее, но до сих пор не была уверена, что нравилась ему сама по себе. Так что ей приятно было узнать такое о мужчине, с которым девушка планировала заняться любовью сразу по окончании этого странного разговора. — Но раньше я думала, что ты меня едва терпишь. И ты не можешь не видеть различий в моем отношении к тебе и к Хотвайру. Он не сделал… он не… я имею в виду, что он не представляет для меня никакой опасности.

Даниэль чуть не задохнулся от возмущения:

— Я никогда не угрожал тебе.

— Не словами. Я говорю о чувствах к тебе, угрожающих нарушить мой душевный покой и равновесие. Когда я думала, что неприятна тебе, находиться рядом стало для меня почти невыносимо. Ну, ты же должен понять. Ты ведь чувствовал почти тоже самое, когда думал, что я не хочу тебя. Наш взаимный дискомфорт просто проявлялся по-разному.

Только произнеся эти слова, Джози осознала, насколько они верны, и как ненадежно она себя чувствовала рядом с Даниэлем из-за его реакции на ее «кокетство».

Однако он продолжал молчать, не ложился в постель, да и вообще не делал ничего, что могло бы ослабить возникшую между ними напряженность.

Джози быстро прикинула в уме, что бы такое сказать, чтобы рассеять ревнивые опасения Даниэля и избавить его от ощущения той безысходной беспомощности, которой недавно страдала сама.

— Скажи, а тебе поможет, если я пообещаю обнимать тебя всякий раз, когда мы будем встречаться после долгой разлуки?

— Джози, я — твой мужчина, в отличие от Хотвайра, который тебе только друг. И мне нужно гораздо больше, чем просто объятие.

— Ну, тогда я буду еще и целовать тебя, пойдет?

— Пойдет, хотя это, определенно, будет меня отвлекать.

Интересно, всегда ли мужчины так нелогичны?

— Если не хочешь, чтобы я отвлекала тебя, только скажи, — раздосадовано ответила Джози.

— Не скажу, — затем, не дав ей ответить, он начал снимать рубашку и расстегивать джинсы. — Мне слишком нравится отвлекаться на тебя.

— Я рада. — А еще Джози радовалась тому, что они, кажется, закончили разговор, который в лучшем случае можно было считать бессмысленным, а в худшем — абсолютно непонятным.

Даниэль расстегнул молнию на джинсах, открывая ее взгляду внушительных размеров выпуклость, явно демонстрирующую, что их разговор нисколько не притупил его сексуальный голод. Потемневшие до черноты глаза взывали прямо к внутреннему женскому чутью Джози, которое не могло ни исказить, ни проигнорировать смысл этого сообщения.

— Мне жаль, что нам не удалось побыть в отеле подольше.

Бедра девушки судорожно сжались, она отвела взгляд и огляделась: привычный спартанский интерьер ее спальни теперь преобразился.

— Не стоит. Здесь тоже очень приятная атмосфера.

Чуть раньше Даниэль украсил комнату цветами, которые принес из гостиничного номера. Видимо, он, улучив момент, забрал оттуда букет и поместил на стол в спальне Джози. Дивные розы превратили помещение в некое подобие уединенного благоухающего сада.

— Спасибо за цветы.

Мужчина небрежно пожал плечами:

— С моей стороны было бы просто неприлично оставить их там.

— Да. — Но сама она постеснялась попросить забрать розы. Сентиментальность занимала незначительное место в жизни военных, а от старых привычек трудно избавиться.

Даниэль спустил с бедер джинсы, вместе с боксерами, и это движение практически лишило девушку способности связно мыслить. От вида гладкой смуглой кожи, обтягивающей превосходно развитые мускулы, ее дыхание стало затрудненным. Но даже его изумительное телосложение не могло затмить мужественной красоты восставшей твердой плоти.

— Ты великолепен.

— Таков уж я — само очарование.

Услышав в глубоком голосе мягкое подшучивание, Джози, словно против воли, медленно скользнула взглядом вверх по его телу и взглянула ему в лицо. Несмотря на улыбку, притаившуюся в уголках губ, жаркий взгляд Даниэля опалял ее.

Джози открыла рот, но не смогла издать ни звука. Она сглотнула и попробовала еще раз:

— Нет, не совсем.

— Ладно, согласен. — Он держался уверенно, нисколько не смущаясь наготы. — Пригласи меня к себе в постель, Джозетта.

— Я думала, что уже давно это сделала, — сказала она: голос звучал хрипловато из-за возбуждающего эффекта, который произвела на нее его нагота.

Даниэль ничего не ответил, выдерживая напряженную паузу.

Очевидно, ему требовалось нечто большее, чем молчаливое согласие — своего рода декларация о намерениях.