Желая тебя - [42]

Джози сама не понимала, зачем спросила про малыша, разве только это объяснялось тем, что весь ее здравый смысл улетучился, пока они занимались любовью. Видимо, рассудок, погруженный в блаженный дурман оргазма, блуждал по рискованным тропинкам несбыточных грез, и конечным пунктом этого путешествия стал этот идиотский вопрос.

Девушка хотела бы взять свои слова назад. Но еще больше Джози хотела, чтобы потребность в близости, а не чертова гордость заставила ее сказать, что она не желает, чтобы он спал где-нибудь в другом месте. Только гордость не позволила Джози показать, насколько глубоко ее ранил откровенный до грубости отказ Даниэля. Поэтому признаться, что всегда мечтала засыпать в кольце сильных рук, наслаждаясь теплом и близостью родного человека, Джози просто не могла, поскольку с самого начала прекрасно осознавала, что кроме постели Даниэль не желал иметь с ней ничего общего. Теперь собственные мечты о такого рода объятиях казались девушке нелепыми и просто жалкими.

Такие прикосновения выходили за рамки обычного секса. Они, скорее, относились к той же категории, что и чуткость, заботливость, душевная близость. Но ничего из этого Джози не могла разделить со своим любовником.

Девушка подтянула колени к груди и, обхватив их руками, стала ждать возвращения Даниэля. По донесшемуся из ванной звуку журчащей воды, Джози поняла, что мужчина принимает душ. Она уткнулась подбородком в колени, дожидаясь, пока он закончит.

Джози заметила, что Даниэль вернулся, только когда почувствовала, как кровать прогнулась под его весом. Она, должно быть, задремала, а он погасил свет, перед тем как выйти из ванной. Наверное, пытался быть внимательным и не разбудить ее. Да, он был не совсем безнадежен, и ей даже стало жаль, что она не могла думать о нем иначе.

Хотя он и не верил в это, но однажды Даниэль Блэк Игл встретит правильную девушку, женится и заведет детей. В нем был такой огромный запас нерастраченной нежности и доброты, так много глубоко запрятанного веселья, что Джози нисколько не сомневалась — малыши полностью изменят Даниэля. Он, скорее всего, найдет женщину вроде ее матери — ласковую, женственную, ту, что никогда не сможет отличить пистолет от ядерной боеголовки.

Джози, отбросив в сторону одеяло, стремительно соскочила с кровати.

— Ты куда?

— Тоже хочу принять душ. Я вся липкая, — бросила Джози. Раньше она думала, что только мужчина после бурного секса испытывает подобные ощущения, но сейчас ее кожа так сильно покрылась влажной испариной, что стала скользкой.

Не услышав ничего в ответ, она зашла в ванную. Если бы сейчас кто-нибудь поинтересовался, почему, перед тем как включить свет, она плотно закрыла дверь и защелкнула замок, вряд ли он получил бы вразумительное объяснение. Джози старалась не смотреть в зеркало, не желая увидеть там пугало, на которое стала похожа после жаркой необузданной скачки. Ступив в старомодную ванну, ножки которой напоминали львиные лапы, девушка задернула занавеску и открыла кран.

Струи горячей воды водопадом хлынули из огромной насадки для душа, и Джози принялась смывать с себя не только запах Даниэля, но и незримые следы его прикосновений. По крайней мере, она пыталась, но время шло, бодрящая влага, стекая горячим потоком, омывала все тело, а воспоминания о его ласковых руках все равно не отступали.

Наконец, девушка сдалась и выключила воду, надеясь, что пробыла здесь достаточно долго, чтобы Даниэль успел заснуть.

* * *

Вернувшись в спальню, Джози осторожно улеглась на самом краешке кровати, оставив между собой и Даниэлем огромное пустое пространство. После первой близости они заснули, сплетясь в тесном объятии. Теперь, похоже, девушка была полна решимости держаться подальше, словно проводя между ними границу, как физическую, так и эмоциональную.

А Даниэль и не ожидал ничего другого с тех пор, как услышал тихий щелчок запирающегося замка на двери в ванную, когда Джози пошла принимать душ. Он мог бы попытаться устранить возникшую между ними пропасть, правда, не был уверен, что справится. Однако если это поможет залучить ее обратно в свои объятия, он уж постарается не оплошать.

— Иди ко мне, Джози.

— Я слишком устала, чтобы заниматься сексом. — Но ее голос звучал не сонно или устало, а резко и зло.

Мужчины и женщины так сильно отличаются друг от друга, и, несмотря на свое неординарное воспитание, Джози похоже больше не желала вести себя подобно носителю Y-хромосомы.[26] Сейчас, разозлившись, она отвергала его ласки, а для Даниэля гнев никогда не стал бы препятствием сильному влечению. Черт, да если бы Джози действительно устала, он не стал бы ей навязываться. Хотя сам Даниэль, даже проведя на изматывающем задании трое суток без сна, по возвращении нашел бы в себе силы и энергию, чтобы заняться с ней сексом.

Но сейчас, несмотря на свое не угасшее желание, он не станет пытаться еще раз разжечь в ней огонь страсти.

— Я могу просто обнимать тебя, пока ты будешь спать.

— Нет. — В одно короткое слово ей удалось вместить все многообразие отказа.

— Почему нет?

— Я привыкла спать одна.

— Ты же спала со мной недавно, — с трудом выдавил из себя Даниэль, вконец расстроенный ее холодностью, замаскированной под логичное объяснение.