Желанная провокация - [8]

Эмили долго еще ощущала вину и сожаление и постоянно думала, могла ли она как‑то остановить мать, удержать от употребления транквилизаторов, убедить, что и после развода возможна счастливая жизнь. Но вместе с виной Эмили чувствовала облегчение, освобождение от всех эмоциональных травм своей матери. Она задумалась, не это ли освобождение побудило ее отправить Алехандро письмо, в котором она извинилась за все, что произошло, и предложила оливковую ветвь — встретиться, если он будет играть в Англии. Но он даже не потрудился ответить. Она его не винила. Вряд ли гордый аргентинец смог бы спокойно пить с ней коктейль после того, как она так жестоко его бросила.

— Ты сейчас за много миль отсюда! — Мэрибет ошеломленно смотрела на Эмили. — И у тебя такое выражение лица, как будто…

— Какое? — с любопытством спросила Эмили.

— Ты вся на взводе, — ответила подруга. — Как будто кто‑то зажег в тебе свет, и ты вдруг ожила. Но выглядишь испуганной, словно что‑то ждет тебя за углом, и тебе это не нравится. — Она помолчала. — Знаешь, тебе не обязательно соглашаться работать на этого парня, Алехандро Сабато.

Эмили глухо рассмеялась:

— Значит, нужно отказаться от самой крупной суммы, которую нам когда‑либо предлагали, только потому, что я однажды переспала с ним?

Мэрибет выглядела шокированной. Вероятно, потому, что Эмили никогда не была такой откровенной. Или, может быть, потому, что она так долго жила как монахиня, что ее подруга подозревала, будто Эмили все еще девственница.

— Что случилось? — спросила Мэрибет. — Я, конечно, догадалась, что между вами кое‑что было.

Эмили моргнула:

— Догадалась?

Мэрибет пожала плечами.

— Конечно, — мягко сказала она. — Ты мне никогда ничего не рассказывала, но, когда речь заходила о мужчинах, на твоем лице появлялось такое грустное выражение, что мне не хотелось совать нос не в свое дело. И всякий раз, когда ты встречалась с кем‑то — а это случалось нечасто, — никто не приблизился к тому, чтобы заинтересовать тебя. Поэтому я сделала вывод, что твое сердце сильно разбито. Это он, Сабато, так постарался?

Эмили помедлила с ответом, складывая свои вещи в чемодан.

— Алехандро был сыном экономки, когда я жила в Аргентине, — медленно начала она. — В те дни, когда моя мать была замужем за Полом Викери.

— Это он оставил тебе лошадь?

Эмили кивнула:

— Да. Он был богатым, но жестоким и расчетливым. Мать во всем ему подчинялась. Главным образом потому, что он избавил ее от бедности и вдовьей доли. Мой отец был рыбаком, он утонул у берегов Корнуолла, но, даже когда он был жив, денег не хватало. С Полом у матери было ощущение, что она сорвала куш. Она нашла себе богатого мужа, который дал ей финансовую стабильность. Это одна из причин, почему моя карьера всегда была так важна для меня. — Она тяжело вздохнула. — И хотя Пол часто ей изменял, ему достаточно было щелкнуть пальцем, и она прибегала. Именно этого богатые мужчины и хотят от женщин, а потом презирают их за это. У него был пунктик насчет социального статуса. Падчерица, замеченная в связи с незаконнорожденным сыном наемной прислуги, конечно, не вписывалась в этот образ, даже несмотря на то, что Алех явно метил в звезды игры в поло. Когда отчим узнал, что я встречаюсь с Алехом, то потребовал, чтобы я бросила его.

— И ты это сделала?

Признаться в этом сейчас было стыдно, но да, она уступила и сделала именно то, что требовал отчим — главным образом потому, что мать опустилась на колени, умоляя ее. Она рыдала, что Пол никогда не простит ее, что она умрет, если разведется и вновь станет матерью‑одиночкой. Разыгранная матерью драма выглядела кошмарно, и в конце концов Эмили согласилась. Но она убедила себя, что все к лучшему и это избавит ее от еще большего горя в будущем, потому что для Алеха она была не более чем короткой интрижкой, тем более что он как игрок в поло становился все более известен, и у него появлялось все больше поклонниц. Она убеждала себя, что скоро забудет его. Увы, последнее не сбылось, но в этом не было ничьей вины, особенно его.

— Да, — ответила она. — Я его бросила.

Причем сделала это самым ужасным образом.

— Так почему же, по‑твоему, из всех представителей нашей профессии он выбрал именно тебя, чтобы спасти свой имидж? — спросила Мэрибет.

— Он сказал, что хочет заняться политикой, — ответила Эмили, задумчиво нахмурив брови. — И ему нужно избавиться от своей репутации плохого парня срочно.

— И это все? — Глаза Мэрибет сверкнули. — Это единственная причина, по которой он тебя нанял?

Это был вопрос, на который Эмили не хотела отвечать. Она захлопнула свой чемодан и одарила Мэрибет яркой улыбкой:

— Думаю, да. Какая еще может быть причина?

Но она думала о вопросе своей подруги всю дорогу до аэропорта Хитроу и на протяжении всего последующего долгого рейса в Мельбурн с пересадкой в Брунее. Возможно, предложение работы Алехандро как‑то связано с местью? Или между ними все еще существовало притяжение? Даже если и так, любовниками им точно никогда не стать, какой бы ни была провокация. Не важно, что Эмили все еще считала его самым сексуальным мужчиной, которого когда‑либо видела, она не собиралась увлекаться им, как раньше. Все, что ей нужно было сделать, — это исправить его потрепанный имидж и заработать деньги, которые он ей обещал. Вот и все.