Желания на прокат - [25]

   Дальше Дмитрий слушать не стал, не смог. Встал и поплелся вниз. На середине лестницы, его как молнией пронзило, и он рванул к дверям, туда, где лежала сумка Риты. Он должен был знать. С него хватит! Хватит врачей, клиник. Хватит лжи!

   Он даже не заметил, как из рук выпали конфеты и бутылка вина. Зато заметила Рита, пулей выскакивая из спальни, и распахнутыми от ужаса глазами уставилась на мужа, роющегося в её сумке...

   - Ты что творишь? - она как могла быстро добежала до Димы и попыталась выхватить свою сумку из его рук. Но он оттолкнул, да так сильно, что Рита отлетела на несколько метров и упала на пол, запнувшись за ковер.

   - Дима! Да ты с ума сошел! Ты же... Я же в положении! Зачем ты копаешься в моей сумке? Дима! - визжала Рита, поднимаясь на ноги, и снова кинулась на мужа. На этот раз он не оттолкнул, наоборот, отбросил сумку и одной рукой, за шею, прижал жену к стене.

   - Я тебя убью, если это окажется правдой. Поняла меня тварь? - прорычал мужчина, едва сдерживая себя и не дожидаясь ответа, отпустил. Подхватил сумку, теперь просто перевернув и вытряхнув всё её содержимое на пол.

   Расчески, помады и прочая дребедень его не интересовала. Глаза насмерть приклеились к белой баночке, похожей на футляр для хранения старой фото пленки.

   - Нет, Дим, это не то...

   - Заткнись! - рявкнул он, и Рита вжалась в угол между стеной и дверью.

   Резко и нервно подхватив коробку трясущимися руками, Дима вчитался в название, ни сказавшее ему ничего.

   - Это что? - хрипло спросил он жену.

   - От головной боли. Дима, да что ты творишь, объясни мне ради бога! - заскулила Рита, пытаясь вылезти из своего укрытия.

   - Сидеть тварь! - вновь крикнул он, крутанув футляр от таблеток, и вчитался в инструкцию, написанную на русском языке.

   И он не был удивлен, когда нашел глазами то, одно слово, которое меняло всю его жизнь. Противозачаточное...

   - Одевайся, у тебя пять минут, потом поедешь в том виде, в котором застану, поняла?

   - Дима...

   - Живо!

   Рита втянула голову и, вжимаясь в стену, проползла мимо разъяренного мужа, и рванула вверх по лестнице, несколько раз запинаясь на ступеньках. Но Дмитрия мало волновали её падения. Он сам был голов её убить. Был на грани. Он никогда не бил её. Даже не кричал. Может, это его вина?

   Он отбросил упаковку, слыша, как по полу рассыпаются таблетки, и ударил стену. Раз, второй, третий. Пока не перестал чувствовать руку. А потом долго рассматривал разбитые в кровь костяшки пальцев. Кровь... Где он видел кровь? Когда? Взбешенный разум не желал подсказывать. Тогда он ударил ещё раз. Не помогло. Хотел ударить снова, но бледная Рита, застывшая на лестнице, отвлекла. Завладела вниманием так же, как упаковка таблеток.

   - В машину, - едва ли не рыча, приказал он, пока сам собрал горсть рассыпавшихся по полу таблеток. Сунул их обратно в упаковку и так и, сжимая в руке белый футляр, вышел из дому. Хотелось хлопнуть дверью, но он сдержался. Хотя, судя по лицу Риты, таким озверевшим она его ещё не видела. Наверное, поэтому так слушалась. Боялась, что он действительно поднимет на неё руку. Дмитрий, знал: боялась она правильно.

   - Анечка, маленькая моя, как ты тут? Может принести что-нибудь? - мама Ани гладила дочь по руке, испуганно переводя взгляд с дочери на мужа. Настя старалась сидеть тихо, не зная, как объяснить родителям.

   Аня просила им не говорить. Она и молчала, но будут ли молчать врачи?

   Сестра только отрицательно мотнула головой и сжалась в комочек. Кто бы знал, как в этот момент Насте хотелось убить того мужика, который сотворил такое с её маленькой сестренкой. Она так и не смогла уговорить Стаса дать ей телефон брата. Зато они сошлись на другом. И после этого Стас Громов стал третьим хранителем их секрета. Они с Настей решили ничего не говорить третьему брату, Павлу, тому сейчас и так было не сладко. Но сколько бы Настя не спрашивала, что у того случилось, Стас говорил, что это дело семьи и ей знать ни к чему.

   Стас сейчас, насколько знала Настя, где-то у главврача, в обход её родителей, договаривается об отдельной палате и лучшем лечении. Денег он обещал не жалеть. Как обещал помогать всем, чем сможет.

   - Анечка, ну ты попей хотя бы, - продолжала настаивать мать, а Аня продолжала смотреть в стену, так и держа руки на животе. Она ни на секунду не отпускала его. Боялась, что потеряет ребенка? Настя не знала, что творится с сестрой. Даже её пусть и не оконченное, но медицинское образование, не давало подсказки. Переутомление? Это единственное, что приходило на ум Насте, хотя та и контролировала каждый шаг сестры. Лично следила, как, чем и сколько питается, сколько сидит за учебниками и компьютером и всё равно не уберегла сестру. Вот и какой после этого из неё будущий педиатр? А может всё было правильно? Хотя, какое к черту правильно, когда Аню тошнило почти после каждого приема пищи? Раньше такого не было, а вот в последние две недели, Настя не знала, чем кормить сестренку. Ещё и родители начинали читать дочери нотации о правильном питании, когда за семейными ужинами, она не притрагивалась к еде. Только небольшими глотками пила простую воду, изредка сок. Аня сильно похудела, став похожа на бледное приведение. Настя ещё удивлялась её упорству, когда та ходила в свой институт. Но разве запретишь сестренке, когда она просто не слышит слов?