Желание исполнено - осталось выжить - [20]

— Ну, хоть какая-то реакция, — облегченно вздохнула она и крикнула оживившемуся мужику, — в руки не дамся, а забрать меня можно только из квартиры!

Он попробовал спорить, но она, достав из кармана еще одно яблоко, прищурила глаза, делая вид, что прицеливается. Колпак быстро захлопнулся и машина, вильнув, отлетела на безопасное расстояние. Вскоре, судя по нервной жестикуляции, полицейский с кем-то беседовал по коммуникатору.

Провисев еще несколько минут, Кристина начала орать и бросаться по окнам соседнего дома и машине яблоками и камнями, к сожалению снаряды быстро закончились. Несмотря на показную храбрость, ей было страшно… О-О-ОЧЕНЬ страшно, но зрителям ее смертельного аттракциона было еще страшнее. Чтобы не доставали мысли о ненадежности самодельной веревки и немерянном расстоянии до земли, Кристина переключила внимание на соседний дом. В окнах напротив, группами и по одному, стояли бледные мужчины и женщины и, судя по открывающимся и закрывающимся ртам, вели эмоциональную беседу. Вероятно, звонили по инстанциям. При этом некоторые держались свободной рукой за сердце, а кто-то отчаянно жестикулировал…

В прутья решетки просунулась голова. Разглядев ребенка лет десяти, висящего на связанных занавесках, голова громко охнула.

— Деточка, не бойся, мы тебя сейчас достанем, — запричитал пожилой мужчина в полицейской форме.

При этом мужчина старательно скалил зубы, видимо пытался изобразить улыбку.

— Вика освободили? — решительно уточнила Кристина.

— Какого Вика? — опешил дядька.

— Нас с Виком Мариони похитили подозрительной наружности парни, и притащили сюда. Вылезу, только, если Вика освободите. Силой вытащить не выйдет, я буду сопротивляться, да и узлы развязаться могут. Так что, поторопитесь, а то эта конструкция уже трещит, — припугнула она, желая ускорить действие полиции. — Если я упаду вниз, — она судорожно сглотнула, на миг представив, свой полет, — вы лишитесь своего места, — с трудом продолжила она мысль.

Рядом с пожилым полицейским появилось еще одно лицо.

— Почему не вытаскиваешь ребенка?! — хрипло закричал данное лицо, побледнев, как стена.

Появившийся первым что-то быстро забубнил, объясняя ситуацию. Новоприбывший достал телефон, набрал номер трясущимися руками и закричал в трубку:

— Срочно найти и доставить сюда Виктора Мариони. Он находится где-то в этом доме… Их похитили… Вдвоем… А то ребенок категорически не желает спасаться. Если вы еще помедлите, то жители соседнего дома грозятся разнести участок, подать в суд на полицию… м-м-м… э-э… много чего грозятся сделать, если мы немедленно не уберем с балкона ребенка.

На минуту он замер.

— Мариони?! К-к-как-кой Маар-риони? — заикаясь, спросил он, скосив глаза на висящего ребенка.

— Что значит какой?! — возмутилась Кристина. — Иду в интернат. Упала. Очаровательный парень поднял. Представился Виком. Машина такая классная, серебристая. Налетели дядьки, повязали. Бандит говорит Мариони-младший. Если договоримся со старшим…

По мере того, как она кратко описывала ситуацию, глаза полицейского округлялись. И вскоре он стал похож на окуня, вытащенного из воды и судорожно хватающего воздух. Пересказывать ее объяснение он не стал, видимо те, с кем он говорил, и сами расслышали, что говорила девочка. Поскольку буквально через несколько минут на крышу здания с неба стремительно опустилось несколько гравилетов военного образца. Со всех сторон к девочке полетели небольшие машинки. Судя по надписям на бортах — журналисты.

Кристине уже надоело висеть между небом и землей. Надеясь ускорить процесс спасения, она начала скандировать:

— Сво-бо-ду Виктору Мариони, Спа-си-те, помоги-ите мне. Умираю от страха! Веревка трещит! Сейчас разобьюсь! Ой, па-а-адаю-ю!

Вокруг ребенка зароились, чуть не сталкиваясь, минигравилеты.

— Не хватай! Кому сказала, не хватай! Где Вик? Ты покажи мне Вика, тогда и распускай руки! — Орала Кристина, отбиваясь руками, ногами и поясом от нервничающих журналистов, желающих лично поучаствовать в спасении ребенка.

— Вот, Виктор! — заорал пожилой полицейский, проталкивая голову парня между прутьями решетки.

Облегченно вздохнув, Кристина с трудом вскарабкалась по веревке. Руки от пережитого дрожали. Пролезла сквозь прутья и обессилено упала на руки полицейского. Происходившее дальше она помнила смутно. Ее куда-то несли, что-то спрашивали, поили лекарством…

Пришла в себя в медицинском центре. Проснулась отдохнувшей. На прикроватном столике увидела стакан сока и бутерброды. В животе заурчало. Ухватив бутерброд, Кристина жадно впилась зубами. Съев все, что лежало на тарелке, она удовлетворенно откинулась на подушку.

Зашел доктор. Чуть ли не шепотом спросил разрешения проверить параметры тела.

Недоуменно пожав плечами, она кивнула. Только через пару минут до нее дошло, что доктор опасался истерики, подобной той, что произошла с нею в интернате. С удивлением прислушалась к себе и не обнаружила страха и желания истерить. Довольно вздохнула, значит, занятия не прошли даром.

Просмотрев на приборах показатели состояния ребенка, доктор попросил разрешения впустить гостя. Кристина удивилась, кому она могла понадобиться, но возражать не стала.