Желание и честь - [18]

– Доброе утро, – вкрадчивым тоном произнес он. Может, она подумает, что он собирается съесть ее на завтрак?

Она продолжала развязывать веревки на ногах.

– Рада, что вы так считаете. Я голодна. Боюсь, что моим обедом вчера насладились крысы, – пробурчала она.

Он испытал непреодолимое желание рассмеяться. В последнее время даже Майклу не удавалось его рассмешить. Он не мог расслабиться и засмеяться от души. И вообще не помнил, когда он в последний раз смеялся. И сейчас не будет.

– Благодаря вам у нас нет крыс. Я положил конец этим вымыслам. Если вы действительно беспокоитесь о леди Бланш, то можете позавтракать с ней, а я тем временем подумаю, что делать с вами дальше.

– Что бы вы ни делали или ни говорили, вы не заставите ее выйти за вас замуж, – как бы, между прочим, заметила она, растирая лодыжки. – Так что, если вы это задумали, вам придется отказаться от ваших планов и отпустить нас.

Когда он ответил, в его голосе звучала насмешка:

– Да уезжайте, ради Бога! Это место, как вы, может быть, заметили, не приспособлено к приему гостей.

Она подняла голову, и он увидел, как вспыхнули ее щеки. Черт, такого изящного носика он еще никогда не встречал. Как и черных длинных ресниц, загибавшихся почти до бровей. Ему захотелось лизнуть ее щеку, попробовать на вкус и укусить. И ему хотелось не только этого. Но лишь продажные шлюхи позволили бы ему то, что ему хотелось сейчас сделать с Диллиан, а он никогда не покупал их.

– До сих пор ваше гостеприимство было восхитительным, – ответила она с едкой иронией, еще сильнее возбудившей его. – Особое удовольствие вы мне доставили, привязав к креслу. А сейчас я хотела бы привести себя в порядок. Буду счастлива, встретиться с вами в комнате Бланш.

«У этой чертовой девки больше храбрости, чем здравого смысла», – подумал Гэвин. Он с интересом наблюдал, как она встала и тут же чуть не упала. Она ухватилась за спинку кресла, с трудом удержавшись на ногах. Вероятно, ей было чертовски больно, сообразил он. Он мог бы отнести ее наверх, но ни за что не сделает этого. Лучше ему этого не делать.

– Я скажу леди Бланш, что вы сейчас придете. – Он повернулся и вышел за дверь.

Диллиан упала в кресло и, подняв ногу, стала растирать ее, проклиная это грязное животное, оставившее ее здесь, несмотря на ее страдания. Ей следовало бы назло ему снова исчезнуть. У нее возникло смутное подозрение, будто он надеется, что она так и сделает.

Она все еще видела перед собой гордого маркиза, стоявшего у окна так, чтобы она могла заметить шрамы на его лице. Он был высокого роста, свободная одежда подчеркивала грациозность и аристократичность его худощавого тела. Широкие плечи говорили о силе, которую она накануне испытала на себе. Этот маркиз не чуждался физического труда. Он не развил бы такую мускулатуру, прячась по темным углам.

Глубоко посаженные красивые глаза и аристократический нос могли бы украсить даже женщину. Сильный подбородок и черные, как сажа, брови наверняка заставляли трепетать их сердца. Необычная красота маркиза едва ли оставляла женщин равнодушными. Шрамы добавили его лицу мужественности и лишь украсили его. В юности, вероятно, он был одним из красивых олухов, которые были убеждены, что их привлекательная внешность покорит весь мир.

Конечно, его характер не вызывал у Диллиан восторга.

Спустя полчаса, облаченная во французский туалет, она вошла в комнату Бланш, на этот раз, как и положено, через дверь, а не через платяной шкаф. Она ничего не могла сделать со своими волосами, не имея ванны и горничной, поэтому зачесала их назад и перевязала лентой. Теперь волосы не падали ей на глаза.

Она сразу же заметила высокого мужчину, молча сидевшего у окна. Бланш раздвинула шторы, надеясь хотя бы сквозь повязку увидеть свет. Солнце освещало обезображенное лицо маркиза, но Диллиан бросилось в глаза не его лицо, а мрачный угрожающий взгляд, вонзившийся в нее словно нож. Она сжалась, не зная, хочет ли он сделать с ней что-то ужасное или просто убить ее.

Он посмотрел на длинные рукава и глубокое декольте французского платья, и его лицо исказила уродливая улыбка. Диллиан пожалела, что не прикрыла грудь шалью.

– Императрица Жозефина, полагаю? – с язвительной насмешкой спросил он.

– По-моему, в этот период ее еще не называли императрицей. – Не позволяя ему унижать ее, Диллиан приподняла юбку и начала внимательно рассматривать ткань. – Не думаю, что этой вещи больше двадцати или тридцати лет.

– Что? Ты надела то французское платье, о котором мне говорила? Подойди, дай пощупать. – Бланш, сидевшая по другую сторону окна, протянула руку в направлении голоса Диллиан. Погладив легкий шелк, она с грустью произнесла: – Как бы я хотела увидеть тебя в нем. Оно такое приятное на ощупь.

– Майкл привезет хорошего доктора, и к вам скоро вернется зрение. Я могу сказать, что ваша компаньонка великолепно выглядит в голубом, хотя декольте слишком вызывающе для столь раннего часа.

Его слова поразили Диллиан. Маркиз, очевидно, догадался, кто она, или Бланш ее выдала, упомянув о ней в их предыдущем разговоре. Однако сейчас ее внимание привлекал поднос с едой, стоявший на столе между Бланш и их хозяином. Она никогда не страдала от отсутствия аппетита, чем любили щеголять настоящие леди.