Жданов - [217]
Жданов сделал недовольный жест и вставил:
— И до москвичей доберёмся, говорите о своих ленинградских делах.
…Потом вышел на трибуну Николай Никитин. Он был связан с "Серапионовыми братьями", но ничего не мог сказать, стоял и молчал, губы у него дрожали. Наконец, как робкий ученик, стоявший перед воспитателем, он шёпотом попросил:
— Разрешите уйти…
Жданов, словно опасаясь, что Никитин сейчас разрыдается, согласно закивал головой:
— Пожалуйста… пожалуйста!
После Никитина на трибуну стали выходить литераторы, пытавшиеся разной критикой поправить свои дела. Особенно запомнился прозаик М., который ни одной книги не написал самостоятельно, а всегда — с чьей-нибудь помощью.
К концу войны он проштрафился и за пьяные похождения в освобождённом Таллине был уволен с флота, хотя война ещё не кончилась. Он-то и принялся поносить всех "Серапионовых братьев" — заслуженных, известных литераторов, таких как Константин Федин, Николай Тихонов, Вениамин Каверин. Почему-то называл их "уродами", делая ударение на первой букве. Слушая его, Жданов морщился.
— Перехватывает. Кто такой? — спросил у меня. Я шёпотом объяснил.
Затем стали выходить кликуши и каяться в грехах, о которых никто не имел понятия. Одна из пожилых детгизовских редакторш, бия себя в грудь, призналась, что она первая напечатала Зощенку. Казалось, что она сейчас завопит: "Казните меня!" Жданов этого не ждал…
Выступали ещё какие-то окололитературные люди, которых, как пену во время наводнения, выносит на поверхность в такие дни. Они, не задумываясь, поносили оба журнала и предъявляли какие-то свои претензии»>{661}.
Собрание деятелей ленинградской культуры требовалось завершить соответствующей резолюцией. Председательствующий, второй секретарь обкома 38-летний Иосиф Турко, до войны директор фарфорового завода «Пролетарий», огласил подготовленный заранее проект резолюции. Современный историк, профессор Петербургского университета В.А. Кутузов в конце 1980-х годов записал рассказ Иосифа Турко о тех минутах:
«У меня в проекте резолюции было сказано: осудить произведения Зощенко, как охаивающие советский строй, советских людей. Спрашиваю: "Есть ли дополнения и изменения…" Смотрю — сухонькая такая, в пенсне женщина, пожилая (тогда, наверное, показалось, что пожилая) поднимает руку. Я видел, да ну, думаю… "нет желающих". А Саша Вербицкий — он тогда больше флотом как член Военного Совета занимался — сидел в Президиуме и — "есть" — показывает на ту старушку. Она поднимается, зачитывает этот пункт. А я удивился: у неё проект резолюции в руках! Ведь только у меня был, у Жданова! Сейчас бы сказали (усмехнулся): утечка информации, гриф "секретно"… Встаёт и предлагает: поставить после моих слов запятую и записать: осудить… кроме произведений о Ленине…
Что делать? Медленно начинаю снова всё читать, чтобы выиграть время, сообразить. В зале — настороженность. Тут Жданов рядом сидит, как бы бумажки перебирает, и шепчет мне: "Надо ли…" Я, такой карт-бланш получив, обращаюсь к залу: "Надо ли?" Понимаете, когда к залу в неопределённой формулировке обращаешься, начинается разброд, а когда — или-или…"Нет!" — кричат. Я проголосовал. А ведь надо же узнать, кто она. Смотрю: стоит просто так. Я ей: "А Вы!.." "Я — за, я — за!" — перепугалась. "Хорошо, а кто Вы? — Чтобы в протокол записать: предложение есть предложение"; "Я — секретарь Зощенко". Она, оказывается, застенографировала проект резолюции и успела по своим закорючкам прочитать. Зощенко-то мы решили — правильно или неправильно — пригласительного билета не посылать»>{662}.
Автором этой единственной робкой попытки подправить резолюцию в пользу Зощенко была Наталья Дилакторская, детская писательница, работавшая в Ленинграде. Будучи редактором и приятельницей Зощенко, она была близко знакома и с Анной Ахматовой. Именно благодаря Дилакторской, её рукописным записям, сохранились многие стихи поэтессы. Кстати, как и семья Ахматовой, семья Дилакторской в годы Гражданской войны пострадала от красных и в дальнейшем при всей внешней лояльности она, подобно многим рядом с Ахматовой, в своём кругу не скрывала антисоветских настроений. Так что слова из доклада Жданова о чуждости творчества Ахматовой советской литературе были не риторическим приёмом, а констатацией вполне реального политического факта существования среди формально «советских» литераторов значительной группы вполне антисоветских…
Отметим, что при всей нелюбви к большевикам, Дилакторская в годы Великой Отечественной войны проявила себя очень достойно, активно работала в газетах Ленинградского фронта, была ранена. Думается, она вполне искренне в тот момент вспомнила рассказы Зощенко о Ленине (довольно слащавые истории для детей о маленьком Володе Ульянове), которые формально противоречили словам резолюции о том, что раскритикованный писатель «специализировался на писании пустых, бессодержательных и пошлых вещей, на проповеди гнилой безыдейности и аполитичности, рассчитанной на дезориентацию советской молодёжи и отравление её сознания»>{663}. Опытный Жданов тут же сообразил, что имя Ленина будет совершенно неуместно в разгромной резолюции, и умело поправил своего растерявшегося от неожиданности младшего товарища по партийному руководству, вовремя шепнув второму секретарю Иосифу Турко: «Надо ли…»
Авторы этой книги в большинстве своем страшно далеки от профессиональной журналистики. Это рядовые и лейтенанты, авантюристы и боевики, случайные попутчики и зэки — свидетели, участники, соучастники, герои и жертвы войны в Чечне. Бои в горах и разговоры в купе, беседы на нарах и в зинданах, стычки на дорогах и рынках, в лесах и городах. Непрофессиональная, неприкрашенная, окопная правда…Книга охватывает весь период и всю географию чеченской войны — от новогоднего штурма Грозного в 1995-м до боев с ваххабитским подпольем в Дагестане летом 2007-го.
Чем «опиумные войны» англичан в Поднебесной были похожи на Крымскую войну? Почему русские без единого выстрела вернулись на потерянный Амур и отчего за Приморье пришлось сражаться не с китайцами, а с Англией? Зачем русские гвардейцы учили маньчжурских солдат и почему китайские «казаки» Синьцзяна съели русских пленных? Как Китай влиял на постройку Транссиба и Владивостокской крепости? Зачем Россия помогла Пекину вернуть центр Азии и сколько могла стоить большая русско-китайская война? На эти и многие другие вопросы ответит книга «Деревянные пушки Китая» – о том, как военная история XIX века повлияла и до сих пор влияет на русско-китайские отношения…
История нашей планеты порою удивляет, раскрываясь с самых неожиданных сторон…
В книге автор рассказывает о непростой службе на судах Морского космического флота, океанских походах, о встречах с интересными людьми. Большой любовью рассказывает о своих родителях-тружениках села – честных и трудолюбивых людях; с грустью вспоминает о своём полуголодном военном детстве; о годах учёбы в военном училище, о начале самостоятельной жизни – службе на судах МКФ, с гордостью пронесших флаг нашей страны через моря и океаны. Автор размышляет о судьбе товарищей-сослуживцев и судьбе нашей Родины.
«В Ленинградском Политехническом институте была команда альпинистов, руководимая тренером и капитаном Василием Сасоровым. В сороковом году она стала лучшей командой Советского Союза. Получила медали рекордсменов и выполнила нормы мастеров спорта.В самом начале войны команда всем составом ушла на фронт. Добровольцами, рядовыми солдатами, разведчиками 1-й Горнострелковой бригады, вскорости ставшей болотнострелковой, ибо ее бросили не в горы, а защищать дальние подступы к Ленинграду.Нас было десять человек коренных ленинградцев, и нас стали убивать.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Книга об одном из величайших физиков XX века, лауреате Нобелевской премии, академике Льве Давидовиче Ландау написана искренне и с любовью. Автору посчастливилось в течение многих лет быть рядом с Ландау, записывать разговоры с ним, его выступления и высказывания, а также воспоминания о нем его учеников.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.