Жажда и желание - [43]

Харука был связан.

Как давно? Почему? Что случилось?

Связи могут быть разорваны?

Харука сидит в его спальне… Он приятно пахнет.

Харука был связан.

Нино садится на кровати, потирая ладони о свои бедра. Он смотрит вверх. Харука сидит в кресле у окна. Освещение там придает его миндальной коже молочный оттенок.

– С кем ты был связан? – спрашивает Нино, решив, что лучше начать с простого.

Харука опирается локтем на подлокотник кресла, прикрывая ладонью лицо.

– Юна Сасаки. Мы были обручены друг с другом в детстве по договоренности между нашими родителями.

– Когда вы были официально связаны? И как долго?

– По обычаю, мы соединились, когда достигли совершеннолетия в двадцать один. Наша связь длилась десять лет.

Нино кивает в знак понимания. Общая практика формально оформленных связей угасла к 1970-м годам.

– Всего десять лет? – спрашивает Нино. Почему так мало? Ты любил ее? Она причинила тебе боль? Вопросы все еще копятся в его голове, все они отчаянно пытаются выбраться наружу.

– Да, – говорит Харука. – Она… – Он делает паузу, его винные глаза фокусируются на Нино. – Как много из этого ты хочешь, чтобы я рассказал?

– Столько, сколько тебе будет удобно.

– Я не хочу утомлять тебя мирскими подробностями моей жизни.

– Хару, ты никогда не утомишь меня. Мне никогда не будет скучно с тобой.

Полуулыбка появляется на губах Харуки. Это едва заметное действие заставляет Нино тоже улыбнуться в ответ.

– У Юны в детстве был близкий друг. Кента Миёси, – объясняет Харука. – Он был из первого поколения. Несмотря на их очевидную привязанность друг к другу, наши родители решили, что Юна будет связана со мной, когда мы оба достигнем совершеннолетия.

– Потому что вы оба были чистокровными? – догадывается Нино.

– Верно. Родословная Юны тоже древняя, как и моя, поэтому пара была идеальной. Но когда мы выросли, у нас с Юной появилась… то, что я считал искренней привязанностью друг к другу. Как ты знаешь, мои родители умерли, когда мне было двенадцать лет. Когда нам с Юной исполнился двадцать один год, я спросил, действительно ли она предпочитает связывать себя со мной, а не с Кента. Хотя ее родители были живы, если бы мы захотели разорвать отношения, это было бы моей прерогативой.

– Она выбрала тебя несмотря на то, что ты дал ей выбор?

– Да, – вздохнул Харука. – Она выразила свою… любовь… ко мне, и настаивала на том, что я – ее выбор. И я поверил в это. В нее.

Сидя в кресле, Харука потирает ладонью лицо. Его взгляд, кажется, устремлен куда-то вдаль, когда он вспоминает эту ситуацию. Нино дает ему еще мгновение, прежде чем заговорить.

– Так что же произошло? – тихо спрашивает он.

Харука смеется, но звук получается горьким. Это не теплый и звонкий, как обычно – такой, каким Нино привык его слышать.

Опустив руку на колени, Харука слабо улыбается.

– Это довольно… унизительная часть. Позже я узнал, что Юна и Кента организовали множество тайных встреч после того, как мы с ней связали себя узами брака. Одна из таких встреч привела к тому, что Кента кормился от Юны в интимной обстановке. Я почувствовал, что связь между нами почти мгновенно разорвалась, как будто трещина в стене.

– Ты знал, что такое может случиться? Ты когда-нибудь слышал об этом в рамках своих исследований?

– Нет. – Харука прислонился спиной к креслу. – Это был первый раз, когда я услышал о такой ситуации, и я больше не встречал ничего подобного.

Нино вспомнил пустой раздел в конце рукописи «Жажда и желание». Разрушенные узы. Когда он прочитал эти слова, они не имели для него смысла. Это было все равно что читать «трезвый пьяница» или «злой мир». Как эти два слова могут существовать рядом? Это подчеркивает, насколько глубоко укоренилось предание о связях в психике вампиров. В их культуре.

– Результатом разврата, – говорит Харука, его глубокий голос тих, – была огромная боль. Глубокое колющее ощущение в самой моей сущности внутри меня. Мы решили официально расторгнуть наши отношения, и в течение следующих шести месяцев мое тело… очень жестко отвергало природу Юны внутри меня. Даже после смерти моих родителей, возможно, это был самый ужасный опыт в моей жизни. Я не думал, что переживу это. Я не хотел… И по сей день я не понимаю, как я с этим справился.

Харука подносит руки к макушке своей темной головы, впиваясь пальцами в волосы, и сползает вниз. Он зажмуривает глаза, как будто ему все еще больно.

Нино тихо встает с кровати и делает несколько шагов, чтобы дотянуться до него. Оказавшись там, его друг моргает широко открытыми глазами. Нино наклоняется, упираясь ладонями в подлокотники. Он наклоняется к Харуке, мягко прижимая их лбы друг к другу. Он закрывает глаза. Харука напрягается от его близости, но по мере того, как Нино распространяет тепло и покой своей ауры дальше, Харука расслабляется.

Вскоре дыхание его друга становится медленным, в идеальном ритме с его собственным. Нино открывает горящие глаза и поднимает голову. Глаза Харуки по-прежнему закрыты, выражение его лица спокойно.

– Ты в порядке? – спрашивает Нино.

Когда Харука открывает глаза, они светятся алым. Как красиво.

– Да… Прости…

Нино делает шаг назад и протягивает руки, предлагая подняться.