Жажда - [23]

Я окинул его взглядом, пытаясь составить первое впечатление. Белые перчатки были заткнуты за лацкан форменного сюртука. Жара не позволяла неукоснительно придерживаться устава. Из-за манжеты торчал краешек бумаги – то ли письмо, то ли четвертинка для пометок.

Я решил, что местный полицмейстер – человек дельный и амбициозный. Его уверенность в себе нисколько не была поколеблена приездом столичного следователя. Надо думать, Кленовую рощу он знал хорошо и держал крепко. Что еще требуется от чиновника, находящегося на такой должности?

Армилов, пока я его разглядывал, достал из кармана клетчатый платок и принялся вытирать лицо, следя за тем, чтобы не нарушить форму усов.

Я вышел в коридор и постучал в соседний номер. Через мгновение дверь приоткрылась, в проеме показалась голова доктора.

– Ко мне пришел глава местной полиции, – проговорил я. – Спрашивает, когда вы собираетесь проводить вскрытие. У них-де нет специального помещения, чтобы хранить трупы, и тела вот-вот начнут разлагаться.

– Тогда нужно торопиться, – ответил Мериме. – Скажите ему, что я только прихвачу инструменты, и мы сможем ехать в морг. Сами знаете, какая недолговечная вещь улики, – доктор закрыл дверь.

Я вернулся в свой номер, кивнув полицмейстеру, дожидавшемуся меня, и сказал:

– Господин Мериме будет готов через несколько минут.

Армилов присвистнул.

– Однако шустрый парень этот ваш доктор! Даже не отдохнет с дороги?

– Вы же знаете, какая недолговечная вещь улики, – процитировал я своего спутника. – Сегодня они есть, а завтра их уже нет. Расследование заходит в тупик из-за одного пропущенного дня.

– Вы правы. – Армилов подобрал фуражку и встал. – Мы, слуги закона, не имеем права потакать своим прихотям, когда жизнь наших сограждан в опасности. Нельзя терять ни минуты. Поторопите вашего доктора. Мы сейчас же едем в морг!

– Не нужно меня торопить, тем более в морг, – раздался у меня за спиной спокойный и чуть насмешливый голос моего спутника. – Вы господин Армилов, не так ли? Меня зовут Анри Мериме. Я готов следовать за вами.

Полицмейстер чуть наклонил голову, потом быстро оглядел доктора. Он словно ощупал его, обыскал.

После этого Армилов повернулся в мою сторону и спросил:

– Господин Инсаров, вы с нами?

Я отрицательно покачал головой и ответил:

– Не вижу необходимости присутствовать при вскрытии. Доктор потом представит мне свое заключение.

Полицмейстер равнодушно пожал плечами.

– Как хотите, – сказал он, надевая фуражку. – Идемте, доктор.

* * *

Я остался в одиночестве.

Да, Мериме сейчас попытается найти хоть какие-то улики. Мне же надо допросить пастухов, горничную, людей, знавших покойных женщин. Однако стоило мне присесть на кровать, как я почувствовал, что не могу бороться с сонливостью. В дороге меня основательно растрясло, сказались ночные треволнения.

Я отбросил угрызения совести, улегся в постель, закрыл глаза и уснул почти мгновенно.

Мне привиделось какое-то старое здание. Оно стояло в парке, окруженное скрюченными деревьями, в кронах которых гнездились вороны. Сверху поминутно доносилось их хриплое карканье.

К полуразрушенному крыльцу вела дорожка, узкая и извилистая. По обе ее стороны возвышались кусты дикого шиповника, выставлявшие ветки, покрытые тонкими шипами. Они будто бы хотели преградить мне путь.

Я стоял перед высокими чугунными воротами. Одна из створок была приоткрыта и вросла в таком положении в землю.

Мне хотелось пройти по тропинке, подняться по каменным ступенькам и постучать в дверь. Я видел большой медный, позеленевший от времени молоток в виде кольца с хищно оскалившейся львиной головой.

Парк выглядел довольно большим. Ограда терялась за деревьями, мне казалось, будто дом стоит посреди леса. Сосны и ели, возвышавшиеся на участке, усиливали это впечатление.

Откуда-то донесся негромкий свист. Он не испугал меня, хотя и насторожил. Я пошел по заросшей дорожке и вскоре остановился перед крыльцом. Серый камень покрывали темные полосы – словно кто-то пролил и размазал какую-то жидкость.

Свист все усиливался, но при этом у меня не возникало впечатления, что его источник приближается. Мне по-прежнему казалось, что он доносится издалека. Борясь с неясным омерзением, которое вызывали у меня следы на ступенях, я поднялся на крыльцо и взялся за дверной молоток. Медь была холодной и шершавой – металл изъело время. Я трижды постучал и отступил на полшага. Если не считать пронзительного свиста, вокруг царила тишина.

Спустя полминуты за дверью раздались приближающиеся шаги. Кто-то, шаркая, шел открывать.

Вот хозяин дома или его слуга остановился у порога. Я ожидал услышать лязг отодвигаемого засова, но вместо этого дверь заунывно скрипнула и отворилась.

За ней была темнота. Я чувствовал легкую растерянность. Где же человек, шаги которого я только что слышал? Почему он не покажется на свет, ничего не спросит? Я стоял, всматривался во мрак и не мог ничего разглядеть.

Вдруг из пустоты появилась голая женская рука. Она словно висела в воздухе, отделенная от тела. Тонкие пальцы, заканчивающиеся длинными ногтями, протянулись ко мне и скрючились, словно птичьи лапы. Я отпрянул, едва не оступился и не упал с крыльца.