Жаворонки ночью не поют - [10]
Зойке было неловко смотреть на них, и она хотела отойти от окна, но тут Степанида, обращаясь к соседкам, запричитала:
— Смотрите, люди добрые! Счастье рядом с горем идёт. Сегодня свадьба, а через три дня проводы. Уезжает соколик снова на фронт. Останется моя Антонина, как и я…э-э-эх, без мужика!
— Да не каркайте вы, мама! — в сердцах крикнула Тонька.
— Э-э-эх, доченька, куда судьба повернёт, никто не знает! — орала пьяненькая Степанида. — Горькие мы с тобой, горькие! Ох, и злая доля вдовья!
Все знали, что Степанида первая на улице получила похоронку на мужа, всего через месяц после начала войны, и потому бабы не останавливали её: пусть выкричится, выплачется — может, и полегчает. А Степанида уже приставала к лейтенанту:
— Да ты не боись, сынок! Пуля — дура, авось, не тронет. Ну, а ежели чего… Ты мне только внука оставь, не обдели радостью! Григорием назову, чтобы, значит, как дед…Э-э-эх!
— Мы хоть и с фронта, а не порченые, маманя, — отозвался лейтенант, развеселив соседок.
Свадьба ещё немного пошумела и вернулась в дом. Зойка почувствовала, что устала, и снова прилегла. Вошла мать с плетёной кошёлкой, которую бабушка смешно называла зимбелем.
— Ну как, удачно? — спросила бабушка у матери.
— Ничего. Масла купила. Ещё мёду, а то кончается уже. Сала, муки. Там ещё по мелочи чего.
Зойка с удивлением рассматривала мать: с нею что-то произошло. Пока Зойка болела, вроде как и голову не поднимала, ничего вокруг себя не видела, а теперь что же это? Раньше она тайком не раз любовалась матерью. Уложит мать косу вокруг головы, наденет белую вышитую кофточку — и вот вам русская красавица. А сейчас будто с неё краски соскоблили. Бледная, измученная, с тёмными кругами около глаз, мать часто хваталась за грудь и «исходила» кашлем. Почему она так кашляет? Болеет, что ли? И как Зойка раньше этого не замечала? Стёганная фуфайка и серый платок старили мать. «А почему же фуфайка? — вдруг промелькнула мысль. — Где её пальто?»
— Мама, где твоё пальто?
Мать молча расстегивала фуфайку.
— Где твоё пальто? — настойчиво повторила Зойка.
— Да вон оно! — указала бабушка на стол. — В зимбеле её пальто!
— Ты…Ты продала пальто? — догадалась, наконец, Зойка.
— Кушать-то надо, — ответила за мать бабушка. — А тут позаболели. Тебе вон сколько всего надо. Да и на матери лица нет. Тоже вон грудью ослабла.
Мать, раздевшись, ушла за ширму, где стояла её кровать. Скрипнули пружины — видно, легла. Ошеломлённая Зойка смотрела, как бабушка убирает продукты. «Это из-за меня, — терзалась она, — из-за меня». Ей стало стыдно, как тогда, на уроке физики. Почему ей раньше и в голову не приходило, на что они живут? Ведь в семье работала только мать. А много ли она могла заработать на фабрике, где шили эти самые фуфайки? Как ей трудно, наверное. А тут ещё отец молчит. Уже три месяца. Жив ли?
Зойка лежала, закрыв глаза, и думала, как бы помочь матери. Придётся бросить школу, работать надо.
Бабушка тяжело шаркала тапочками, мешала думать. Бросить школу…Легко сказать. Всего полтора года осталось. После десятилетки в институт можно поступить. Папа очень хотел, чтобы она стала инженером… Вот ненормальная! Какой институт? Война же!
Бабушка посмотрела на Зойку, заглянула за ширму: позасыпали. Пусть поспят. Она тяжело вздохнула: идёт беда за бедой, и ничего не поделаешь, горю-то заслон не выставишь.
Зойка слышала, как бабушка возится потихоньку, но ей не хотелось разговаривать, и она продолжала лежать с закрытыми глазами, теперь уже думая о бабушке.
Когда-то бабушка работала дояркой на ферме, но теперь её скрюченные пальцы никуда не годились, а ноги с распухшими от ревматизма коленями почти не сгибались. И она стала похожа на большую каменную бабу, которая стоит у входа в музей в краевом центре, куда Зойку и Юрку ещё до войны возил папа.
Зойке было до слёз жалко бабушку, особенно с тех пор, как она получила сообщение, что её младший сын, командир Красной Армии Алексей Колчанов пропал без вести. Он служил где-то недалеко от Бреста. В первые дни войны пришло от него единственное письмо. Даже не письмо, а записка, где он сообщал, что после того, как их рота вынуждена была отойти, они закрепились на маленькой железнодорожной станции, и он посылает им письмецо, чтобы они не беспокоились, он им скоро ещё напишет.
И всё. Как в воду канул. Больше ни письма, ни похоронки. Бабушка и мама писали запросы и получали ответы: «В списках убитых и раненых не значится». Раз не значится, то, наверное, живой.
— Может, на какой секретной службе, откуда и писать-то нельзя, — обнадёживала себя бабушка. — Он у меня парень с головой.
А сама украдкой вздыхала и долго смотрела на большую фотографию, с которой улыбался молодой командир Алексей Колчанов. Фотографию бабушка отдавала увеличить с той, которую он прислал в первые дни службы на западной границе. Шли недели и месяцы, а сын не объявлялся. И бабушка сдала. Даже немного похудела, будто каменную статую слегка обтесали, не тронув только тяжелые отёчные ноги.
Зойке надоело лежать, тем более, что всё равно ничего не могла придумать. Она слегка приоткрыла глаза и увидела, что бабушка стоит на коленях и, глядя на портрет дяди Алексея, молится. Потом бабушка повернулась к тумбочке и тоже что-то зашептала, молитвенно сложив руки. Зойка перевела взгляд на тумбочку и увидела маленькую фотокарточку отца, прислонённую к шкатулке. Зойка поняла: бабушка боялась, что и он сгинет, как младший сын, неизвестно где и куда.
Необычный цвет у воды Манычского озера, иной раз кажется, что она покрыта сединой. Это оттого, что многое повидало оно на своем веку. На берегу лежит большой плоский камень, на нем кривыми буквами высечены слова: «Здесь похоронен Митя». Как он тут оказался? И почему на хутор каждый вечер с печальным криком прилетает белая чайка, а в степи на солончаках вырос островок незабудок? Кто посадил посреди пшеничного поля дерево и как спастись от чар степной царицы? У каждой легенды своя подлинная история, но все они рассказывают о любви.
Чистые, нежные и в то же время царственно величественные черты лица — таков скульптурный портрет египетской царицы Нефертити, дошедший до нас из глубокой древности. Ей поклонялся народ огромного государства, которым она умело управляла вместе со своим мужем — фараоном Эхнатоном. Но трон не гарантирует счастья. И великая царица, с достоинством пережив предательство, исчезает из дворца, унося с собой свою тайну.
Вам не случалось во время отпуска пофлиртовать с приятным человеком? Санаторий, морское побережье или туристическая поездка — самое подходящее для этого место. Однако, отдаваясь внезапно возникшему чувству, человек и предположить не может, как отразится на его судьбе этот курортный роман и какой след он оставит в его сердце.
Кто ты, Зигфрид? Долгое время этого не знал почти никто, потому что у него было ещё одно имя. Но радистке Анне, которая шлёт от него в центр телеграммы, неважно, как его зовут: с ним её объединяет общее дело и любовь. При поддержке патриотов Зигфрид ведёт смелую и опасную «игру» с абвером и гестапо, добывая важные сведения для штаба разведгруппы госбезопасности, действующей на оккупированной территории Северного Кавказа и в прифронтовой полосе.Повесть написана на основе воспоминаний Г. Артёмова (псевдоним), принимавшего участие в деятельности этой группы.
Любовь возвышает, любовь разрушает… У каждого это происходит по-своему. Павел считает, что в его отношения с любимой девушкой, как и вообще в жизнь, вмешались мистические силы.
Легко ли вынести несправедливое обвинение в неполные двенадцать лет? Вот и Алька не вынес. Он поссорился с сестрой и ушел из дома. Тогда мальчик, конечно, не предполагал, что необдуманный поступок приведет его к мошенникам, которые использовали Альку для своих махинаций. Осознав это, он тайно покидает их и, стараясь выжить, становится «закаленным бойцом улицы», где оказалось немало таких, как он, беспризорных детей. Вместе с ними он попадает в самые невероятные ситуации. Чем же закончатся его скитания?
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.