Жатва Дракона - [4]

На переполненной узкой и кривой деревенской улице произошла пробка, там "националистские" авиаторы для развлечения сбросили бомбы. Это был опыт, который не скоро забудется, напрасные сигналы автомобилей, охваченные паникой люди, ломающие заборы и стучавшиеся в двери домов. Монк уже вылез на боковую улицу и был подхвачен правительственным грузовиком, который, как он подозревал, вывозил сокровища из страны. В городе Фигерас, недалеко от границы, грузовик застопорился в людской массе, и он остался на ночь на площади с людьми, которые спали под колесами. Пищи не было, и везде плакали маленькие дети, и а дети постарше попрошайничали или воровали, где могли.

Такова война, сказал бывший капитан, в любом случае плохая вещь, но она еще хуже при поражении. Он был одним из тех счастливчиков, которым выдали паспорта, и так он пересёк границу. Теперь он был в свободной стране и может спокойно дышать, по крайней мере, некоторое время. Но он был пессимистичен по поводу будущего Франции, которая была в приоритетном списке диктаторов. Страх войны, который показали французы, уничтожили то влияние, которое они, возможно, имели в государственных органах Европы. Какая страна будет помогать такой стране, которая не выполнила свои обязательства в Чехословакии и позволила поработить своего союзника?

IV

Ланни согласился со всем этим, но возложил большую долю вины на британских тори, которые поставили свой класс над их страной и были настолько ослеплены страхом Советского Союза, что почти не чувствовали ненависти к нацистам. Ланни знал лидеров Англии и Франции, и он рассказал своему другу об их целях и позициях. Монк был тот, кто имел право знать и мог хорошо использовать его информацию.

"Что вы сейчас будете делать?" – спросил американец.

"Моя жена и дети находятся в Париже", – был ответ. – "Я чувствую себя немного потрепанным и думаю, что я заработал пару недель отпуска".

– Я должен сказать, что значительно больше.

– Может быть и так, но у меня в Берлине встреча.

– Du lieber Gott! Вы собираетесь туда снова?

– В моем батальоне было несколько ребят, которые состряпали схему, которая обещает дать результаты. Вы не хотите, чтобы я вдавался в подробности.

"Конечно, нет", – ответил секретный агент, который не раскрывал своих секретов даже Монку. – "Вам будут нужны деньги?"

– Это всегда первая проблема.

– Я при деньгах сейчас. Я продал несколько картин с тех пор, как мы расстались в Париже. И после смерти моей жены мне не так легко тратить деньги.

Ланни рассказал, как ему удалось определенно узнать, что нацисты убили его жену в Дахау. Когда-то красивейшее место для пикников мюнхенцев, а теперь это место вселяет ужас всему миру. Труди передавала деньги немецкому подполью, так он мог внести туда свой вклад. Теперь Монку придется занять ее место. Они обговорили все детали на будущее. У Монка будет новое имя. Он выбрал фамилию Браун нацистского цвета. Он будет писать Ланни, сюда в Бьенвеню, или в гостиницу Ланни в Париже, или в Адлон всякий раз, когда искусствовед будет посещать Берлин. Послания всегда будут краткими и будут относиться исключительно к живописи. Запрашиваемая цена будет означать сумму денег, необходимую Монку. Они определили места, известные обоим, где они будут встречаться. Время установит капитан. До встречи каждый из них пройдет надлежащее количество улиц, поворотов и углов, чтобы убедиться в отсутствии слежки. Для них это была старая история, и они могли быстро договориться.

Ланни вручил своему коллеге-конспиратору деньги, которые он взял из своего стола. "Они в порядке", – сказал он. – "Они в мелких купюрах, и вы можете спокойно их тратить. Я получу большую сумму, но это повлечёт задержку, потому что я должен разменять купюры, прежде чем отдам их вам. Я не могу просить мой банк выдавать подержанные банкноты или мелкие купюры. Это будет выглядеть странно, и в эти дни, когда много всяких интриг, малейший намек можно проследить и стать уликой. Банк дает мне много новых хрустящих банкнот номиналом в тысячу или десять тысяч франков, и все с последовательными порядковыми номерами. Если бы я дал их вам, и вы были бы пойманы с ними, то следы могли привести ко мне. Поэтому я должен потратить каждую банкноту на дешёвую покупку и получить сдачу".

"Я все это понимаю", – ответил немец, который был матросом, докером, лидером профсоюза и социал-демократическим партийным работником. В течение шести лет, с момента прихода нацистов, он был в подполье в Германии и совершенно открытым бойцом в Испании. – "Я подожду, и встречусь с вами везде, где скажете".

V

Ланни счел необходимым извиниться за отсутствие гостеприимства. – "Мне хотелось бы больше всего на свете провести время с вами, но я прожил здесь большую часть своей жизни, и все знают меня. Меня считают здесь самым светским плейбоем, делающим только правильные вещи. Играющим в теннис с бывшим королём Альфонсо и королём Швеции, пьющим чай с герцогиней Виндзорской и обсуждающим с Ага ханом, мусульманским принцем и духовным лидером, его любовниц. Я не могу пригласить вас в дом моей матери, даже в частном порядке, потому что слуги заметили бы человека необычный вида".