Жасминный домик - [2]

Вдруг девушка появилась в его романе. Да еще какая: с интригующей улыбкой и хорошеньким пальчиком! Странно!

Джемс заглянул в черновой план рассказа. Там было сказано, что за дверью находился умирающий человек, который прохрипел: «Жук… жук! Скажите Скотланд-Ярду, что голубой жук…» и умер на ковре, оставив Лестера Гэджа в некотором недоумении.

Джемс разорвал листок, написал новый и накрыл машинку колпаком. Снаружи послышался лай Вильяма.

Единственным мрачным пятном в райской жизни Джемса являлся ужасный пес садовника — Вильям. Он приводил Джемса в ярость. У него была странная привычка приходить и лаять под окном, когда Джемс работал. Джемс терпел этот лай некоторое время, потом, доведенный до бешенства, подходил к окну: на дорожке обычно стоял пес, держа в зубах камень, и вопросительно поглядывал на Джемса.

Вильям вообще имел привычку таскать в зубах камни: в первый день после приезда Джемс в припадке умиления бросил ему камень. С тех пор Джемс не бросал камней Вильяму, но усеял всю дорожку самыми разнообразными предметами, начиная со спичечных коробок и кончая гипсовой статуэткой Иосифа, пророчествующего перед фараоном. Но, несмотря на это, Вильям регулярно являлся под окно.

Лай действовал на Джемса гораздо сильнее, чем стук в дверь на Лестера Гэджа. Тихо, как пантера, он шагнул к камину, снял с полочки китайского божка с надписью «Привет из Клактона» и подкрался к окну.

В это время снаружи донесся чей-то голос:

— Тубо! Прочь с дороги! — и короткий визгливый лай, совершенно не похожий на лай Вильяма. Вильям был какой-то помесью — овчарки, сеттера, бультерьера и дворняжки и лаял басом, как большой цепной пес.

Джемс высунулся в окно. На веранде стояла девушка в голубом платье, держа на руках маленькую белую собачонку, спасавшуюся от невоспитанного Вильяма, который вообще считал, что все в мире создано для его пасти: кость, сапог, палка, камень, шина велосипеда — Вильям не делал между ними большого различия. Он даже предпринимал тщетные попытки сгрызть останки гипсового Иосифа, проповедующего перед фараоном. Сейчас Вильям явно намеревался растерзать собачонку.

— Вильям! — крикнул Джемс.

Пес покосился на него, помахал хвостом и настойчиво продолжал наседать на девушку.

— Ах! — воскликнула девушка. — Этот пес напугал бедняжку Тото.

Джемс выскочил в окно, отогнал Вильяма и очутился перед девушкой.

Она стояла на террасе, обвеваемая легким ветерком, пропитанным сладким запахом жасмина. Из-под платка выбивался золотой локон, большие синие глаза блестели на свежем, румяном личике. Но Джемс был плохой ценитель красоты, особенно женской.

— Вы кого-нибудь ищете? — спросил он.

— Вот этот самый дом! Я не хочу беспокоить вас, но мне так хотелось бы взглянуть на ту комнату, где мисс Пикней творила свои чудные романы. Ведь здесь жила мисс Лейла Мэй-Пикней?

— Да, я ее племянник Джемс Родмен.

— А меня зовут Роза Мейнард.

Джемс провел девушку в дом. Она вскрикнула от восхищения, попав в столовую.

— О, как здесь чудесно! Значит, здесь она писала?

— Да.

— Ах, как вы бы могли прекрасно работать здесь, будь вы тоже писателем.

Джемс был невысокого мнения о литературном вкусе женщин, но эти слова задели его за живое.

— Я писатель, — холодно ответил он. — Пишу детективные рассказы.

— Я не читаю детективных рассказов, — ответила девушка.

— Вероятно, — еще холоднее продолжал Джемс, — вы любите тот сорт беллетристики, что фабриковала моя почтенная тетушка.

— Ах! Я так люблю ее романы! — в экстазе всплеснула руками девушка. — А вы?

— Не сказал бы этого.

— Не может быть!

— Чересчур сладко, — сурово произнес Джемс. — Сентиментально.

Девушка удивилась.

— Что вы! Ее романы взяты прямо из жизни. Я вас не понимаю.

Они шли по дорожке сада. Джемс отворил для нее калитку, и она вышла на дорогу.

— В романах тети молодые люди претерпевают тысячи треволнений и в конце концов женятся.

— Вы говорите о «Запахе цветка», где Эдгар спасает тонущую Мод?

— Я говорю вообще о всех теткиных книгах, — он с любопытством посмотрел на нее. Он нашел разгадку мучившей его тайны. С того момента, как он увидел девушку впервые, она ему казалась странно знакомой. И теперь он понял… — Да ведь вы сами — вылитая героиня теткиных романов! Именно таких девушек она любила описывать.

Глаза Розы заблестели.

— Неужели вы в самом деле так думаете? Вы знаете, я то же самое почувствовала, увидев вас! Вы сами — типичный герой романа мисс Пикней!

— О, что вы говорите! — возмутился Джемс.

— Нет, в самом деле! Я поняла это, когда вы выскочили через окно. Вы были так похожи на Клода Мастерсона из «Девушки с гор».

— Не читал, — мрачно ответил Джемс.

— Он был очень сильный и храбрый, с глубокими, темными, мрачными глазами.

— Если уж все должно идти по теткиным романам, то сейчас вас должен сбить с ног автомобиль, а я должен отнести вас в дом, уступить вам свою… Берегитесь! — вдруг закричал он.

Но было уже поздно. Она лежала у его ног жалким комочком батиста, кружев и шелка, а за угол заворачивал огромный хрипящий мотор. Из него высунулся толстый, краснолицый джентльмен в меховой куртке. Он обнажил голову, — о, нет, не жестом сожаления к своей жертве! — он прикрывал номер машины.