Жасмин - [12]

Он сказал это так небрежно, словно ему было плевать, услышу я это или нет.

— Но, Бен...

— Хайди, я не хочу с ней разговаривать!

Когда немка вновь заговорила в трубку, у неё хотя бы хватило совести испытать неловкость, когда она сказала:

— Мне очень жаль, но сейчас он очень занят. Может, он вам перезвонит?

— Да. Передайте ему, пожалуйста, что это очень важно, — попросила я, стараясь не демонстрировать девушке своего раздражения. В конце концов, она была ни при чем.

Повесила я трубку с чувством разочарования. Я не могла добраться ни до Бена, ни до Джексона. Оба они находились в других странах. Делать нечего, раз он не хочет разговаривать по телефону, придется явиться перед его взором и заставить говорить. Но так как у меня не было его адреса, я еще раз позвонила его матери.

— А зачем тебе нужен его адрес? — требовательным тоном спросила она.

Я начала выдумывать какие-то ложные предлоги, почему у меня возникло желание поддерживать связь с Беном, но она резко оборвала меня.

— Слушай, Жасмин, — сказала она холодно, — терпеть не могу говорить подобное... но мне очень бы не хотелось, чтобы ты поддерживала связь с Беном. По правде говоря, лучше тебе с ним совсем не общаться.

— Почему? — удивленно спросила я. — Что-то случилось?

Наступила тишина, спустя мгновение после которой, она с едва скрываемым раздражением сказала:

— Разумеется, ты и сама должна понимать, что многое поменялось. Нам не дано вернуть прошлого. Я хочу, чтобы ты оставила Бена в покое. Он и так уже через многое прошел.

Я сжала телефон, не веря тому, что услышала. Я понимала, что рано или поздно мы с семьей Лиама отдалимся друг от друга, но мне казалось, что это произойдет постепенно. Лиам частенько говорил мне, что я выдумала, будто его семья не одобряет наш брак, и я старалась ему верить. Но, похоже, я была права. Правда, никогда не думала, что они вот так со мной поступят. Я словно получила удар поддых, и меня затопил новый приступ боли.

— Я... простите, что побеспокоила, — пробормотала я, а затем бросила трубку, прежде чем у нее появился шанс ответить.

Моя рука на телефонной трубке слегка подрагивала, и я мысленно отругала себя за то, что была такой кроткой. Нужно было что-то сказать — нельзя было вот так облегчать ей жизнь. Моя боль неожиданно трансформировалась в гнев, и я снова взяла трубку, намереваясь перезвонить и высказать все, что думаю. Если я сорвусь на ком-нибудь, то мне наверняка станет легче... Но, набирая номер, я остановилась. Конечно, мне хотелось накричать на женщину, которая оказалась такой жестокой, но... она ведь была мамой Лиама. Она потеряла одного из сыновей, так что, полагаю, я не имею права винить её за то, как она разговаривала со мной. Я ведь и сама хороша — постоянно срывалась на своих родных, в то время как они пытались помочь. Я сделала глубокий вдох и отложила телефон.

Все равно кричать на неё было бы бесполезно.

Я отвернулась от письменного стола, и взгляд мой упал на альбом со свадебными фотографиями, который я перенесла ночью на журнальный столик. Из-за событий сегодняшнего дня я совсем про него забыла.

Я подошла и опустилась на колени возле столика, а потом резким рывком, словно сдирала пластырь, открыла альбом, надеясь, что прошлой ночью было... прошлой ночью... и что все теперь в норме.

Но, увы, все фотографии были точно такими же, как и вчера. Я пролистала весь альбом. Над ними явно «поколдовали». Кто-то их изменил, все испортил.

При свете дня я уже спокойнее отнеслась к ним, понимая, что это чья-то злая шутка. И тут я подумала о Джексоне. Наверняка он был профессиональным фотографом, и это его рук дело. Это единственное возможное объяснение. По какой-то странной причине он решил испортить все фотографии. Наверное, он взломал замок или ключ нашел, и проник в дом, когда я отправилась в магазин за продуктами, нашел альбом, забрал и потом привез его обратно. Конечно, это было не просто, потому что я почти не покидала дом, но тогда становилось ясно, откуда у меня было это чувство, будто за мной следили. Наверняка это был Джексон. Скорее всего, это именно он был тем самым человеком под дождем.

Я было подумала снова позвонить в полицию, но потом поняла, что у меня нет никаких доказательств того, что это был Джексон. Я обхватила голову руками и попыталась обдумать, что же мне делать. Я была уверена, пока меня не было дома, сюда проник Джексон, хотя не представляла, зачем ему это понадобилось. Мне была противна сама мысль, что у меня в спальне побывал незнакомец, который вдобавок еще и мог рыться в моих вещах. Если он делал такое раньше, то где гарантия, что он не повторит это снова? Не надо было мне бросать камень в его машину...

Надо бы мне установить какую-нибудь систему безопасности. Но в то же время, я давно уже не чувствовала себя здесь в безопасности, а мысль о том, что и следующую ночь придется провести здесь в одиночестве, очень пугала. Это было ужасное чувство, потому что я хотела быть дома, в привычной обстановке, со всеми своими вещами... но я была слишком напугана, чтобы остаться в одиночестве и знала, что не переживу еще одну ночь.