Жаркое пламя любви - [7]

– Что вы имеете в виду, когда говорите «привязать» сцены? – недоуменно спросила Джесс. – Если вы уже закончили съемки и у вас здесь нет труппы….

– Мне не нужна никакая труппа, – рассмеялся Луиджи, – во всяком случае, достаточно тех трех ирландских актеров, которых я использую. Я хочу передать мрачное величие пейзажа, совершенно не тронутого временем, и смонтировать его с тем, что мы уже сняли в студии. – Обескураженное выражение на лице Джесс вызвало у него усмешку: – Вы же не думаете, что все, что происходит на экране, последовательно снимается кадр за кадром?

– Ну конечно нет, – пробормотала Джесс.

В это время ее больше всего беспокоил ужасный вопрос, как она собирается написать профессионально беспристрастную статью о творчестве этого человека, если от одного его голоса у нее бегут мурашки по спине, а от его улыбки ее ноги становятся ватными.

– Как жаль, что вы не сможете выполнить все, что намечали, – произнесла Джесс, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно.

– Что вы имеете в виду?

– Все эти костюмы, которые прислали Одри, – ведь их не придется использовать…

– В одной из ретроспективных сцен есть свадебный пир. Я собирался использовать местных горожан в качестве статистов, чтобы показать контраст между бедными средневековыми крестьянами и гостями, но передумал.

– Вы хотите сказать, что эта ужасная эпидемия гриппа решила за вас? – уточнила Джесс, с облегчением замечая, что ее голос наконец начинает звучать почти естественно.

– Нет, я сам передумал! – холодно заявил Луиджи. Он одним махом сбросил ногу с подлокотника кресла и поднялся с ленивой грацией хищника. – Я всегда получаю то, что мне нужно. – Когда он бросил взгляд на Джесси, в его глазах, несмотря на их теплый медовый оттенок, сквозил холод, соответствующий его тону. – Предлагаю вам лечь сегодня пораньше – мы начнем съемки до прилива.

Джесс вскочила как ужаленная, и только врожденная учтивость помешала ей дать выход гневу и послать его ко всем чертям вместе с его проклятой работой. Надо же, он все решил за нее!

– Прекрасно, я там буду! – бросила она, даже не подумав в своем поспешном бегстве, что совершенно не представляет, где именно «там».

Ее глаза, ставшие почти темно-синими от бушевавшего в ней гнева, смотрели исключительно на спасительную дверь, через которую она собиралась гордо удалиться, поэтому она совершенно упустила из виду множество бумаг, которые он сбросил на пол. Ноги ее заскользили по этим бумагам, она поскользнулась и полетела прямо в объятия Луиджи.

Его стремление подхватить ее было чисто рефлекторным. Резко выбросив вперед свое длинное тело, он изогнулся, его руки поймали Джесс. Чтобы удержаться от падения, Джесс пришлось изо всех сил уцепиться за него. Одной рукой она обхватила его за шею, а другой схватилась за плечо.

– Очень неловко, – насмешливо протянул он. Его руки, такие красивые и сильные, как будто стальными тисками схватили и держали ее, пока она наконец не обрела устойчивость.

– Вы просто жуткий неряха, это же надо так завалить пол всяким хламом! – возмутилась Джесс. Взглянув в его жесткое, застывшее в насмешливой гримасе, но все равно волнующе привлекательное лицо, нависающее над ней и оказывавшееся всего лишь в нескольких дюймах от ее лица, Джесс почувствовала, что у нее перехватило дыхание. Все заслонило исподволь появившееся и растущее где-то в глубине ее существа смятение. Джесс была потрясена и задыхалась, охваченная трепетным возбуждением, пробудившимся в ней.

– Однако вам грех жаловаться на мою неряшливость, ведь благодаря ей вы обрели счастливую возможность оказаться в моих объятиях! – услышала Джесс его низкий, обманчиво нежный голос. Он немного ослабил хватку, теперь его пальцы вцепились в ее запястья. – Ну а теперь, когда вы в них оказались, – усмехнулся он, – оправдывают ли они ваши ожидания?

– Ожидания?! – От ярости Джесс почти потеряла дар речи. – Если бы я имела обыкновение бросаться в объятия совершенно незнакомых мужчин, что совсем не так, то уж точно не выбрала бы для этой цели такого грубого, самонадеянного, высокомерного!..

Рот Луиджи положил конец этой гневной тираде, накрыв ее губы своими. Мгновение спустя потрясенное сознание Джесс только шоком могло объяснить ту легкость, с которой его мягким, но властным губам удалось приоткрыть ее губы и вовлечь ее в то, что можно назвать активным соучастием в самом волнующем, возбуждающем поцелуе, какой ей когда-либо приходилось испытывать.

Разум Джесс не предпринимал никаких попыток контролировать ее действия, наблюдая за происходящим как бы со стороны. Она вдруг с тревогой обнаружила, что ее голова покоится в его больших, вкрадчиво нежных руках, а ее собственные освободившиеся руки крепко обвивают его шею.

– Нет! – простонала она, высвобождаясь из его объятий и сердито потирая тыльной стороной руки вспухшие губы, будто пытаясь стереть всякий след этого обжигающего поцелуя.

– Кто играет с огнем, тот может обжечься, – насмешливо произнес Луиджи, растягивая слова. – Но предупреждаю, что если ты будешь играть со мной, то обожжешь не только свои нежные губки. – Его руки снова крепко стиснули ее хрупкие запястья, когда она попыталась освободиться и убежать. – Надеюсь, что ты учтешь все это, Джессика, – предупредил он, скорее жалея ее, чем угрожая, – потому что, несмотря на всю свою сдержанность, меня как ты, наверное, слышала, неодолимо влечет к вам, к женщинам,… и меня уже тянет к тебе, а это отнюдь не безопасно, помни!