Жаркая зима - [5]

Не сказать, что старший фор Гронтеш был рад гостям. В его любезности легко угадывалось вежливое недоумение, а при взгляде на графа фор Циррента губы дрогнули в скептической усмешке: мол, знаем мы, зачем начальник Тайной Канцелярии напрашивается в гости к опальному бывшему герцогу. Разрешение вернуться в столицу вряд ли означало конец опалы, не зря же принц так беспокоился, наблюдая беседу адмирала с королем?

Однако, проведя их в гостиную, адмирал все же поинтересовался, не откажется ли господин начальник Тайной Канцелярии выпить с ним вина и что предпочтут дамы — вино или чай.

— Чай, пожалуйста, — радостно попросила Женя.

— Мне, пожалуй, тоже, — вздохнул граф. — Поверьте, дорогой адмирал, я рад был бы посидеть с вами за бокалом вина, но сегодня дела не позволяют.

— У меня не тирисский, — то ли похвастал, то ли предостерег адмирал.

Граф снова вздохнул:

— Догадываюсь. Что ж, все же мы нанесли визит человеку, избороздившему все океаны мира. В вашем доме, адмирал, экзотика более чем уместна.

Женя снова улыбнулась. Покосилась на тетушку Гелли: та не слишком хотела спекулировать своей любовью к пропавшему брату и дома высказала это графу прямо. Однако согласилась с его возражением: «Это нужно для безопасности Джегейль», — и сейчас улыбалась слегка виновато, всем своим видом демонстрируя абсолютную безобидность их визита. Вот только Женя готова была поспорить, что адмирал ничуть не повелся на тетушкин милый вид.

— Итак, чем могу быть полезен? — почти сразу перешел он к делу. — Признаться, я слабо представляю, какая именно консультация могла от меня понадобиться двум прекрасным дамам.

Вот интересно, подумала Женя, это комплимент или намек? Для комплимента сказано как-то очень уж без души. А то, что адмирал догадывается, какого рода консультации может попросить спутник «прекрасных дам» — ну так это очевидно.

И еще интересно, когда граф начнет играть в открытую? Если бы спросили Женю — она предпочла бы говорить с адмиралом откровенно сразу же. Все равно разоблачить ее он может в пять минут. Но решать не ей…

— Как я помню, в ваши привычки не входит прислушиваться к столичным сплетням, — с абсолютно серьезным лицом начал граф. — Полагаю, все то, что говорят сейчас о моей семье, также прошло мимо вашего внимания?

Граф подхватил адмирала под руку, отвел в сторону и негромко о чем-то заговорил. «Пошла работа», — мысленно кивнула Женя и оглядела гостиную, стараясь не глазеть слишком уж откровенно: неприлично все же. А посмотреть здесь было на что. Национальный герой, первый клинок королевства и кто там он еще был — адмирал фор Гронтеш не тащил из своих странствий все подряд. Здесь не было причудливых ракушек, каких-нибудь африканских масок или индейских трубок (если, конечно, они вообще существовали в этом мире) и туземных божков вроде тех, что Женя видела в колониальной лавке. Адмирал коллекционировал оружие.

Под коллекцию была отведена целая стена. Были здесь мечи с клинками самых неожиданных для Жени форм — один, например, напоминал лист ивы, а у висевшего с ним рядом лезвие шло волнами. Шпаги разной длины, кинжалы, топорики, похожие на томагавки, ножи огромные и совсем небольшие… В ножнах и без, с волнистым узором по ослепительно блестящей стали и зачерненные — наверное, для ночных вылазок. Это вам не единственный клинок в колониальной лавке. До которого, кстати, так и не разрешили дотронуться!

Женя сама не заметила, как оказалась у этой стены — будто притянуло.

Новых клинков здесь не было. Оплетенные кожаными полосками рукояти потерты, на деревянных ножнах подпалины и темные, словно от крови, пятна. Наверняка у каждого своя история…

Что-то на периферии зрения казалось неправильным, раздражало. Женя сделала несколько шагов влево, заслонилась ладонью от бьющего в широкое окно солнце.

— Ой…

Она поспешно шагнула назад от зачерненной катаны, вокруг которой плясали и переливались черные же радуги. И только потом сообразила, что ойкнула вслух.

— Джегейль? — «дядюшка» обернулся резко, словно и впрямь к любимой племяннице. Заметившей какую-нибудь мышь и завизжавшей. Похоже, он и в самом деле ждет чего-то… неприятного?

Женя не знала, можно ли назвать то, что она видит, довольно-таки нейтральным словом «неприятно». Почти незаметное глазу сияние темной ауры, в которой переливались, вспыхивая и угасая, то ультрафиолетово-синий, то глубокий алый, то темный, ближе к черному, зеленый, и в самом деле чем-то напоминало радугу, только не настоящую, а как будто на очень затемненном снимке. Красиво и жутко до мурашек. То ли этот меч проклят, то ли на нем какое-то очень уж смертельное заклятие.

— Ваша племянница, граф, легко нашла бы общий язык с моей дочкой, — адмирал как-то очень насмешливо фыркнул. — На почве восхищения совершенно не женскими игрушками.

— Надеюсь, ваша дочка не хватается за них голыми руками, — этот меч и впрямь просился в руки, манил, желание стиснуть пальцы на рукояти стало почти нестерпимым. Женя с трудом нашла в себе силы отшагнуть назад и сцепить руки в замок за спиной. — Ничего себе у вас тут агрессор.

— Этот? — адмирал подошел, пробормотал что-то — Жене показалось, что по-японски, и почему-то подумалось, что он назвал меч по имени. — У вас счастливый взгляд, барышня. Пожалуй, это самый любопытный экземпляр в моей коллекции. К нему прилагается довольно кровавая легенда, которую, впрочем, я не осмелюсь рассказать девушке.