Жара - [71]
— Чтобы так все сразу и быстро, это, знаете ли, не получается. Всякие там формальности. Адвокаты еще работают над договорами. Мне ведь тоже надо подстраховаться. Хотя бы побеспокоиться о процентной ставке! И о том, кто даст мне гарантии, что деньги будут поступать регулярно. Я ведь, знаете, старая женщина…
Он остановился. Кельнер с подносом, уставленным свечами в защищенных от ветра подсвечниках рубинового цвета, вышел из «Двух лун» и расставил свечи по столикам на террасе.
— Минуточку, — сказал Де Лоо. — Вы продали дом на условиях ежемесячного получения пожизненной ренты?
— Да, — ответила старая женщина, рассматривая свои узловатые пальцы и пытаясь счистить ногтем следы краски с руки. — Ну и что?
— Но, фрау Андерсен! Вам уже за восемьдесят!
— Я это прекрасно знаю. — Она подняла к нему голову, улыбнулась. — И я проживу по меньшей мере до ста, сказал господин Россе.
Де Лоо покатил коляску дальше. Теплый ветер пронесся по листве каштанов, пожелтевший лист и несколько пушинок закружились в воздухе и опустились на скатерти на столах. Художница покачала головой.
— Ему, конечно, придется заплатить базовый взнос. Это он должен сделать… И деньги это немалые, скажу я вам. А иначе все было бы… Так что с юридической точки зрения тут придраться не к чему, исключается. Мой племянник уже пытался. Но с моральной, конечно, может, и есть что предосудительное. А взнос исчисляется в процентном отношении от общей стоимости недвижимости, так утверждают адвокаты. И это составит, по-видимому, солидную сумму!
— И он сможет ее внести? — спросил Де Лоо. — Какой-то искусствовед?
Женщина ничего не ответила, во всяком случае, на этот вопрос. Она показала рукой на другую сторону улицы.
— Боже мой, Симон… Раньше, когда мы только перебрались сюда с Тауенциенштрассе и я стояла со своей матерью в эркере бельэтажа, напротив дома никого и ничего не было. Только брусчатка. Огромные булыжники. И однажды, я это хорошо помню, я крикнула: «Ой, мама, смотри! Тут у кого-то еще на этой улице есть автомобиль!» Но и через десять лет их было всего лишь три или четыре. А теперь? Другую сторону улицы вообще не видно из-за этого металлолома. Вот, например, как мы переберемся на другую сторону?
Из подворотни, имевшей наклонный спуск к проезжей части, Де Лоо выкатил коляску на улицу, подождал между стоявшими мотоциклами удобного момента в уличном движении и потом наклонился к ней снова.
— Итак, еще раз, — сказал он. — Откуда господин Россе возьмет столько денег для базового взноса? Он что, богат?
Она осторожно пощупала свои волосы на затылке.
— Куда там! Но он мой галерист… — Она потрогала изящную сеточку с перламутровыми бисеринками на своем жиденьком пучке волос. — Скажите, что за уродство они соорудили мне там на голове?
— Нет-нет, все выглядит очень хорошо. Что это значит: он — мой галерист?
Она улыбнулась уголком рта.
— Ну, что это должно значить? Что тут такого особенного? У него права на все мои картины. Согласно договору, ему полагаются шестьдесят процентов всей выручки от продажи картин, это же все как обычно. А вы ведь сами видели, сколько их. Тысячи. Вся сапожная мастерская заставлена ими, не говоря уже об акварелях в подвале. И он все это квалифицированно оценил, он же специалист в этом деле. Составил нотариально заверенные списки. Тот огненно-рыжий триптих, припоминаете? Только за него кто-то хочет заплатить ему восемьдесят тысяч, так он сказал. Если вы все это подсчитаете и суммируете… Ну да, он этого пока не собирается делать, а когда меня в один прекрасный день не станет, прибыль будут переводить в Фонд. Короче говоря: базовый взнос практически почти уже полностью компенсирован. А потом я еще буду получать приличную ренту каждый месяц, иметь право бесплатного пользования жилым помещением пожизненно… Чего мне еще желать?
Тормозные огни проезжающих мимо машин вспыхивали на хромированных колесах коляски. Обхватив покрепче ручки, Де Лоо встал рядом с коляской и вытянул шею, чтобы видеть поворот на улицу Кёртештрассе. Женщина подняла голову. Большие круглые глаза, беспокойный взгляд. Она потуже стянула накидку на плечах и хрипло спросила:
— Или вы думаете, мои картины не стоят таких денег?
Де Лоо ответил не сразу. Водитель автобуса затормозил, и он смог перевезти коляску на другую сторону, развернул ее перед бордюрным камнем и осторожно поднял на тротуар.
— Конечно, они их стоят, — сказал он и завернул за газетный киоск, который как раз закрывался. Зеленые рольставни с грохотом опустились вниз, и он показал на людей, стоявших перед соседним домом на Урбанштрассе, где был арендован зал для выставки. — Смотрите, любители живописи уже собрались и ждут. Хотя до открытия еще целых полчаса. Вы нервничаете?
— Я? С чего это вы взяли? И почему я должна нервничать?
— Ну разве это не первая персональная выставка в вашей жизни?
— Ах, господи… Да для меня всегда было важно только писать, а не выставляться. Поэтому вы и не найдете у меня на картинах моей подписи. В лучшем случае на задней стороне. В каждом показе есть что-то лживое, не спрашивайте меня, что… А здесь есть вообще-то пандус?
Роман современного немецкого писателя Ральфа Ротмана можно отнести к традиционному жанру реалистической прозы, бытописующей жизнь горняков в поселке Рурской области во второй половине ХХ столетия, а также драматические события, происшедшие под землей, в глубине шахты. Сюжетно действие разворачивается по ходу течения семейной жизни одного из шахтеров. Его сын-подросток оказывается очевидцем прелюбодеяния, совершенного отцом. Это побуждает мальчика покаяться за грехи отца перед священником. Образ чистого наивного подростка, в душе которого рождается «юный свет», родственен по духу русской классической литературе и непременно разбудит к нему симпатию русского читателя.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.
Жанр этого романа можно было бы определить как ироничный триллер, если бы в нем не затрагивались серьезные социальные и общечеловеческие темы. Молодой швейцарский писатель Урс Маннхарт (р. 1975) поступил примерно так же, как некогда поступал Набоков: взял легкий жанр и придал ему глубину. Неслучайно «Рысь» уже четырежды переиздавалась у себя на родине и даже включена в школьную программу нескольких кантонов.В романе, сюжет которого развивается на фоне действительно проводившегося проекта по поддержке альпийских рысей, мы становимся свидетелями вечного противостояния умных, глубоко чувствующих людей и агрессивного, жадного до наживы невежества.«Рысь» в отличие от многих книг и фильмов «про уродов и людей» интересна еще и тем, что здесь посреди этого противостояния поневоле оказывается третья действующая сила — дикая природа, находящаяся под пристальным наблюдением зоологов и наталкивающаяся на тупое отторжение «дуболомов».
Ироничный, полный юмора и житейской горечи рассказ от лица ребенка о его детстве в пятидесятых годах и о тщетных поисках матерью потерянного ею в конце войны первенца — старшего из двух братьев, не по своей воле ставшего «блудным сыном». На примере истории немецкой семьи Трайхель создал повествование большой эпической силы и не ослабевающего от начала до конца драматизма. Повесть переведена на другие языки и опубликована более чем в двадцати странах.
Петер Хандке предлагает свою ни с чем не сравнимую версию истории величайшего покорителя женских сердец. Перед нами не демонический обольститель, не дуэлянт, не обманщик, а вечный странник. На своем пути Дон Жуан встречает разных женщин, но неизменно одно — именно они хотят его обольстить.Проза Хандке невероятно глубока, изящна, поэтична, пронизана тонким юмором и иронией.
Автор социально-психологических романов, писатель-антифашист, впервые обратился к любовной теме. В «Минуте молчания» рассказывается о любви, разлуке, боли, утрате и скорби. История любовных отношений 18-летнего гимназиста и его учительницы английского языка, очарования и трагедии этой любви, рассказана нежно, чисто, без ложного пафоса и сентиментальности.