Жара - [43]

– Нельзя ли встретиться с мистером Керном?

– Как о вас доложить, джентльмены?

– Детективы Карелла и Клинг, восемьдесят седьмой участок.

Девушка встала из-за стола. Стоя она оказалась выше, чем они сперва подумали. На ней были сшитые на заказ брючки в обтяжку, подчеркивавшие ее высокую, стройную фигурку. Она ушла – и тут же вернулась обратно. Сообщила Карелле, что мистер Керн говорит по телефону, но скоро сможет их принять.

– Можно еще раз на нее взглянуть? – попросила она. – На вашу бляху.

Карелла показал ей бляху и закатанное в пластик удостоверение.

– Ух ты! – сказала девушка. – А знаете, я такую штуку в первый раз вижу. Там так и написано – «Детектив»?

– Да, – сказал Карелла.

– Ух ты! – повторила она. Телефон у нее на столе зазвонил. Она сняла трубку, выслушала и сказала детективам: – Входите.

Луи Керн сидел за белым столом в современном стиле. Стены его кабинета были увешаны абстрактными картинами. В буйстве ярких красок совершенно терялся сам Керн – обычный бесцветный человек. Несмотря на то, что на дворе стояла жара под сто, на нем был темно-серый фланелевый костюм и белая рубашка с черным шерстяным вязаным галстуком. Он был лыс, только над ушами торчали пучки седеющих волос. Судя по его бледному, почти прозрачному лицу, на пляже он бывал не часто. Карелла прикинул, что ему, должно быть, под семьдесят или где-то около.

– Мистер Керн, – сказал он, – мы расследуем самоубийство Джереми Ньюмена. Не могли бы вы уделить нам немного времени?

– Да, конечно, – ответил Керн.

У него был густой хриплый голос заядлого курильщика. В пепельнице на столе красовалась груда окурков. Керн распечатал новую пачку сигарет без фильтра, предложил их Карелле и Клингу – оба покачали головой – и закурил сам. Над головой Керна поднялось облако дыма, того же цвета, что волосы у него над ушами.

– Мистер Керн, – спросил Карелла, – известно ли вам, что по завещанию мистера Ньюмена вы являетесь его наследником?

– Известно, – ответил Керн.

– Когда вы узнали об этом?

– Вчера. Мне позвонили из банка.

– Сказали ли вам, сколько именно вам предстоит унаследовать?

– Да. Более двух миллионов.

– Вас это удивило?

– Что, сумма? Нет. Я знал, что Джерри преуспевает.

– Нет, тот факт, что вы назначены единственным наследником.

Керн поколебался.

– На самом деле нет, – сказал он наконец. – Честно говоря, не очень.

– Значит, вы знали об этом до того, как вам позвонили из банка?

– Да, знал.

– Вы узнали о завещании от Джессики Герцог?

Керн был застигнут врасплох.

– Мистер Керн!

– Да, – кивнул он. – Джессика сказала мне об этом на той неделе.

– Как бы вы определили свои отношения с ней, сэр?

Керн снова заколебался. Потом вздохнул и сказал:

– В последние пять лет мы находимся в очень близких отношениях.

Выражение «близкие отношения» показалось Карелле ужасно старомодным. Старик Керн мог бы употребить его в те времена, когда по улицам Айсолы еще ездили кабриолеты, запряженные лошадьми. Но в двух миллионах долларов в городе, где могут убить человека за пару баксов – все, что отыщется в кошельке жертвы, – ничего старомодного не было. Два миллиона долларов – это вам не тыквенные семечки. Джерри Ньюмен подписал свое новое завещание восемнадцатого июля, а Луи Керн узнал об этом в четверг, перед тем как Ньюмена нашли мертвым.

– Мистер Керн, – сказал Карелла, – я хотел бы, чтобы вы рассказали мне обо всех своих перемещениях в четверг, седьмого августа.

– Что-что?

– Я говорю, я хотел бы, чтобы вы...

– Я слышал, что вы сказали, но почему я должен сообщать вам подобную информацию?

– Потому что я – офицер полиции, проводящий расследование в установленном порядке, и был бы очень благодарен вам за содействие.

– То есть вы предполагаете, что, поскольку я знал, что мне предстоит унаследовать крупную сумму денег, я...

– Нет, сэр, не предполагаю.

Керн пожал плечами.

– Ну, мне скрывать нечего.

И снова пожал плечами.

– Прекрасно, сэр. Тогда не можете ли вы сказать...

– Сейчас, достану свой календарь, – перебил его Керн.

В послеобеденной тишине сурового белого кабинета Карелла с Клингом склонились над календарем-ежедневником Керна, в котором были расписаны встречи на неделю, предшествовавшую обнаружению трупа. Они начали с прошлого четверга, седьмого августа, когда Джерри Ньюмен позвонил в Калифорнию в 18.21.

В календаре Керна на этот день были назначены встречи на десять, одиннадцать и двенадцать часов. Он объяснил, что люди, с которыми он встречался, – это, соответственно, художник, владелец галереи в Палм-Бич и хранитель частной коллекции из Бостона. На время ленча у него была назначена встреча с человеком, обозначенным просто как Дж. Г. – теперь Керн признался, что это была Джессика Герцог. После ленча он поехал к ней на квартиру, где, помимо прочих радостей, узнал приятную новость, что после смерти Джерри Ньюмена ему предстоит унаследовать два миллиона долларов. В четыре часа того же дня он встретился с человеком, желавшим продать галерее обширную коллекцию искусства доколумбовских времен.

В шесть часов в тот же вечер он был на коктейле, а шесть тридцать отправился обедать – все это вместе женой и несколькими друзьями, которых Керн перечислил поименно. Потом они пошли на премьеру мюзикла «Капер» – если верить отзывам, появившимся в газетах на следующее утро, это была очередная безнадежная попытка скрестить музыку с мистерией. Когда они дошли до этого пункта в календаре, Керн высказал свое собственное мнение – музыка хреновая, содержание матерное. Он сообщил также, что после мюзикла они отправились к «Баффину» – в ресторан, где бывают в основном артисты и прочая театральная публика, и пробыли там до часа ночи. К этому времени уже вышли утренние газеты с отзывами; телевизионные критики тоже высказали свое мнение, и мюзикл был обречен.