Жанна д’Арк. Святая или грешница? - [32]
Коронация Карла VII в Реймсе. Книжная иллюстрация
Но большинство французов ликовали — впервые за три с лишним десятилетия у них появился законный и притом дееспособный король. Многие восприняли это как окончание долгой эпохи бедствий, принесенное волей Всевышнего через Его посланницу — Орлеанскую Деву, которую после Реймса все чаще называли Девой Франции. Эту мысль почти одновременно проводили в своих сочинениях три выдающихся деятеля французской культуры XV века. Первым был известный богослов Жан Жерсон (1363–1429), скончавшийся в канун коронации Карла VII. Незадолго до этого он написал похвальное слово Жанне, защищавшее ее от обвинений в колдовстве. Жерсон указывал, что девушка, сделавшая своей единственной целью защиту Франции и ее короля, никак не может быть посланницей дьявола.
Вскоре после коронации свою поэму "Прославление Жанны" написала Кристина Пизанская (1365–1430). Бывшая фрейлина Изабеллы Баварской, она была одной из первых французских поэтесс и Схмело защищала права женщин в своей "Книге о Граде женском". После захвата Парижа бургундцами ей, патриотке Франции, пришлось бежать в монастырь Буасси, где она жила до конца жизни. С приходом Девы, как она признавалась, для нее и для всей страны "снова воссияло Солнце". Кристина сравнивает Жанну с библейскими Деборой, Эсфирью и Юдифью, снова вспоминает предсказание Мерлина и предсказывает своей героине новые удивительные подвиги — победу над еретиками-гуситами в Чехии и даже отвоевание Святой земли у сарацин, о котором европейцы мечтали уже не первый век.
Тогда же, в июле 1429 года, Жанне посвятил свое произведение другой поэт, Ален Шартье (1392–1430). Этот доктор права, дипломат и советник короля написал множество книг в стихах и прозе, включая "Письмо о Жанне", где говорилось: "Вот она, та, что, как кажется, пришла не из земной юдоли, но ниспослана Небом, дабы поддержать голову сраженной Галлии… О дева необычная, достойная похвал и славы, божественных почестей, в тебе величие королевства, ты светоч лилии, ты свет, ты слава не только французов, но и всех христиан". По странному совпадению, все трое авторов, прославивших Жанну при жизни, очень скоро умерли — как будто печальная участь, предназначенная Деве, бросила свою тень и на них.
После церемонии в Реймсе Карл, его армия и свита уже 21 июля двинулись дальше. Первым делом король посетил аббатство Сен-Маркюль-де-Корбени, где провел традиционный для французских монархов обряд исцеления больных золотухой. Теперь его путь лежал к Парижу, который нужно было освободить, но Карл не торопился — путь длиной 150 километров занял у него больше месяца, притом что сопротивления ему по-прежнему никто не оказывал. Одной из причин была дипломатическая игра: еще 30 июня камергер де ла Тремуй начал переговоры с посланцами герцога Бургундии. Он добивался разрыва англо-бургундского союза и ухода бургундцев из захваченных ими французских областей. Узнав об этом, герцог Бедфорд забеспокоился и немедленно пригласил Филиппа Доброго погостить в Париже. Там бургундцу были вручены 20 тысяч ливров на военные нужды и обещана еще большая сумма вместе с новыми владениями. Заручившись поддержкой союзников, бургундцы стали неуступчивей, и в итоге де ла Тремуй вместо мира заключил с ними смехотворное перемирие сроком на две недели.
Жанна ничего не знала об этих закулисных переговорах, но призрак предательства не переставал тревожить ее. 11 августа у города Крепи-ан-Валуа она вдруг сказала Бастарду: "Надеюсь, мой Бог и Создатель позволит мне уехать домой и пасти овец в хозяйстве отца и матушки!" До этого она никогда не высказывала подобных желаний вслух. Возможно, причиной была усталость или недовольство бесконечными интригами придворных. Но не исключено, что Дева просто сознавала завершение своей программы — все ее планы до этого заканчивались коронацией Карла, и что делать дальше, она не знала. Может быть, она думала, что после этого англичане сразу признают свое поражение и уйдут, но они не ушли. Теперь требовались долгие усилия, военные и дипломатические, а они были ей явно не по плечу. "Месяцы чудес" кончились, впереди были серые будни. Подчинишься хитрым царедворцам вроде де ла Тремуя, стать всего лишь одним из капитанов королевского войска такая участь не привлекала Жанну. Растерянность возвращали ее к мыслям одоме, оставленном полгода назад. 31 июля Карл VII выполнил ее просьбу и освободил жителей Домреми от налогов они не платили их до Великой французской революции.
Армия миновала Суассон, Шато-Тьери, Монмирай. Навстречу ей из Парижа направился Бедфорд с англобургундским войском численностью до 5000 человек. Из Монтеро он послал королю Франции письмо, полное оскорблений: "Вы, искушающий и злоупотребляющий доверием невежественного народа, вы, прибегающий к помощи людей суеверных и проклятых, таких, как бесноватая, потерявшая стыд распутница, одетая в мужскую одежду". 14 августа англичане остановились у деревни Монпийю близ Санлиса, где рассчитывали встретить французов. Герольд Беррийский, бывший свидетелем тех событий, сообщал: "Весь день они стояли друг против друга на расстоянии выстрела из кулеврины, и не было между ними ни изгородей, ни кустов, и не произошло никакого сражения. А вечером король удалился и повел свою армию в Крепи, а герцог Бедфорд отправился в Санлис".
