Жанна д’Арк - [62]

Итак, план похода на Реймс был поддержан армией а, по сути дела, навязан дофину. Решающую роль сыграл при этом огромный авторитет Жанны в войске, готовность воинов — от рыцарей до обозной обслуги — идти за ней, куда бы она их ни повела. «Чудо» спасения Франции продолжалось.

27 июня Жанна повела авангард армии на Реймс. Через день за ней последовали основные силы. Начался новый этап освободительной борьбы. 30 июня французское войско подошло к Осеру. Этот город принадлежал Филиппу Доброму, и в нем стоял бургундский гарнизон. Прошло совсем немного времени с того февральского дня, когда через Осер проехали, не вызвав ни у кого интереса, несколько мужчин и юноша-паж; там они слушали мессу, И вот Жанна снова у ворот Осера — во главе армии.

Город послал к дофину депутацию: Осер отказывался открыть ворота и одновременно заявлял о своем нейтралитете. Жанна настаивала на штурме. Но вмешался Ла Тремуйль, который владел неподалеку землями и имел в среде горожан обширные связи. В результате дофин отказался от штурма, а горожане согласились продать армии необходимое ей продовольствие. Ходили упорные и, по-видимому, достоверные слухи, будто Ла Тремуйль получил от горожан крупную взятку. Автор «Хроники Девы» называет даже сумму — две тысячи экю.

Беспрепятственно заняв несколько мелких городов, французское войско 5 июля приблизилось к Труа. Это был большой и хорошо укрепленный город, занимавший важное стратегическое положение в верховьях Сены. Его защищал англо-бургундский гарнизон, насчитывавший пятьсот-шестьсот солдат. Жители Труа вовсе не были намерены открывать ворота армии дофина, боясь мести и репрессий: ведь именно в их городе был подписан в 1422 г. договор, лишавший Карла права на отцовский трон.

8 июля дофин собрал совет. Жанна на нем не присутствовала. Канцлер Реньо де Шартр настаивал на отказе от дальнейших военных действий и на немедленном возвращении в Жьен: Труа взять невозможно, осадных машин и артиллерии нет, армия голодает. В устах канцлера это предложение прервать поход звучало особенно {169} весомо, так как Реньо де Шартр был реймсским архиепископом и, казалось, больше, чем кто-либо другой, должен быть заинтересован в возвращении своей епархии. Канцлера поддержали другие члены совета. Но, когда настал черед высказаться старейшему советнику, бывшему канцлеру, Роберу Ле Масону, он предложил послать за Девой: ведь в конце концов весь этот поход был предпринят по ее настоянию. Жанна явилась, и произошла сцена, которую Жан Шартье и другие хронисты описывают следующим образом: «Жанна громко постучала в дверь, ей открыли, и она вошла и поклонилась королю. Канцлер сказал: „Жанна, король и его совет в сильном замешательстве из-за того, что следует предпринять". И он ей подробно изложил то, что он ранее говорил, прося ее высказать королю свое мнение. Тогда, обратившись к королю, она спросила, будет ли ему угодно ей поверить. Король ответил: „Да" — и предложил ей высказаться. Тогда она произнесла такие слова: „Благородный король Франции, этот город — ваш. Если вы пробудете под его стенами еще два-три дня, он окажется в вашей власти по любви или насильно; не сомневайтесь в этом". На что канцлер ей ответил: „Жанна, если бы это было наверняка, то мы охотно подождали бы и шесть дней, но верно ли это?" И она снова заверила, что в этом нет никаких сомнений. Король и совет согласились с мнением Жанны, и было решено остаться» (Q, IV, 75).

Жанна немедленно села на коня, взяла в руки жезл и принялась разъезжать в виду городских стен. Она распорядилась готовиться к штурму. Изготовляли фашины, чтобы заполнить рвы; приносили из брошенных домов двери, столы, чтобы укрываться за ними от вражеских стрел; установили и ту единственную бомбарду, которая сопровождала армию в походе. По словам хрониста, Жанна «обнаружила удивительную сноровку, как будто она была капитаном, проведшим на войне всю свою жизнь» (Q, IV, 76). Это же отмечает и Дюнуа, вспоминая в 1456 г. о подготовке штурма Труа. Она «отдавала превосходные распоряжения, так что самые известные и опытные военачальники не могли бы сделать лучше» (D, 1,324).

За этими демонстративными приготовлениями наблюдали с городских стен жители Труа; многие потом уверяли, будто своими глазами видели, как над штандартом {170} Девы вилось множество белых бабочек. Решительные действия французов произвели должное впечатление. Многие горожане и без того уже склонялись к соглашению с дофином; эту группировку возглавлял местный епископ Жан Легизе. К этому же призывал и популярный проповедник брат Ришар, который обосновался в Труа с весны — после того как его изгнали из Парижа, где проповеди этого монаха-кармелита против роскоши имели огромный успех. Его послали власти Труа к Жанне прежде, чем принять окончательное решение. Жанна потом рассказывала на суде о первой встрече с братом Ришаром: «Его послали ко мне, как я думаю, жители Труа, которые сомневались, что я действую именем бога. Когда он приблизился, то осенил меня крестным знамением и окропил святой водой. Я ему сказала: „Подходите смело, я не улечу"» (Т, I,