Жанна д’Арк - [37]

Такое поведение Карла VII, кажется, отлично показывает, что это за человек. Очень точную характеристику ему дал бургундский хронист Жорж Шателлен, оставивший нам незабываемые портреты главных персонажей своей эпохи, столь же выразительные, как и портреты кисти Жана Фуке. Этому "Карлу Седьмому" он приписывает три порока: "непостоянство, недоверчивость, а главное, зависть". Он пишет:

"Вокруг его персоны происходили частые и разнообразные замены, так как он имел привычку по истечении некоторого времени, когда кто-то из его окружения поднимался на вершину колеса (фортуны), скучать и при первом же удобном случае, который мог дать хоть какую-то возможность соблюсти приличия, с удовольствием переворачивал колесо сверху вниз".

Лучше не скажешь о том, что произошло между Жанной и королем, которого она буквально возвела на трон. Именно так почти одним и тем же классически неизменным образом все будет происходить с любым, кто попадал в ближайшее окружение Карла VII; не мудрено, что такое поведение короля постоянно порождало возмущение. И вот герцог Алансонский, которого король разлучил с Жанной потому, что опасался возможных последствий и роста общего воодушевления, сломленного им у крепостных стен Парижа, в какой-то момент был готов вступить в заговор с англичанами; и даже Дюнуа, мудрый, верный Дюнуа окажется втянут в один из мятежей дворянства. Стоит ли напоминать, какие отношения связывали короля и Жака Кёра[61] или как он поступил с еще более близким ему человеком – своим собственным сыном: каждый раз, когда дофин Людовик одерживал победу, он спешно призывал его ко двору и лишал всякой возможности действовать.

А пока что он направляется в Сель-ан-Берри, затем в Монтаржи, с удовольствием пожиная плоды своих побед и принимая от подданных уверения в верности, затем в Лош, Вьерзон, Жаржо, Иссудён и 15 ноября располагается в одной из своих любимых резиденций – замке Мён-сюр-Йевр.

Между тем Жанна была поручена заботам сира д'Альбрэ, королевского наместника в Берри, сводного брата де Ла Тремуя. Сначала он отвез ее в Бурж, где она в течение трех недель найдет покой в доме Рене де Булини, королевского генерального советника финансов. Его супруге Маргарите Ла Турульд позднее представится случай вспомнить о своей гостье, и беседах с ней, и о том, как она смеялась, когда простой люд приносил ей свои четки или другие предметы почитания. "Дотроньтесь же до них сами, – говорила она Маргарите, – они будут так же хороши от вашего прикосновения, как и от моего!" Она отмечает набожность и безупречное поведение Жанны, с которой они вместе неоднократно ходили не только к обедне, но также к вечерне и к заутрене и практически не расставались ни на минуту.

Сен-Пьер-ле-Мутье

Однако вскоре возникла идея, которой мы, вероятно, обязаны де Ла Тремую, как с пользой занять Жанну: направить ее пыл против главарей разбойничьих шаек. Некоторые из них, укрепившись в замках или донжонах, которые они сумели захватить, становились в это небезопасное время грозными сеньорами-разбойниками, взимающими по своей прихоти выкупы с купцов или военных и сеющими страх среди окрестного населения. В центральных районах Франции гремело имя Перрине Грессара. Обосновавшись в Ла-Шарите-сюр-Луар, он за хорошую мзду предлагал свои услуги то герцогу Бургундскому, то Бедфорду, который знал, как обращаться с авантюристом, и щедро осыпал его милостями и деньгами. Какое-то время сам Ла Тремуй был пленником главаря банды и получил свободу только после уплаты крупного выкупа – 14 000 полновесных экю. С тех пор Перрине продолжал укреплять свои позиции в Нивернэ и все больше и больше становился агентом Англии; помимо Ла-Шарите, в его руках находились Сен-Пьер-ле-Мутье, Домпьер-сюр-Бебр или Ла-Мотт-Жоссеран, хозяином которого он себя называл. Рост его могущества вызывал страх и у бургундцев, и у французов.

Бороться с таким человеком было, конечно, делом сложным, и не в этом Жанна видела свое предназначение; она бы хотела продолжать наступление в направлении Иль-де-Франса или Нормандии, чтобы изгнать захватчика. Тем не менее она согласилась. Вместе со своим верным интендантом Жаном д'Олоном и солдатами, которых ей с готовностью предоставили, она готовится – как думали королевские советники – занять крепость Сен-Пьер-ле-Мутье, расположенную на полпути между Невером и Муленом. Эту крепость удерживали разбойники, что осложняло передвижение по дороге.

Незадолго до начала похода Жанна встретилась с провидицей – или выдававшей себя за таковую – Катрин из Ла-Рошели, посланной к ней тем самым братом Ришаром, с которым Жанна уже имела дело во время осады Круа. Катрин утверждала, что каждую ночь ей является Белая Дама в золотом одеянии, которая приказывает ей идти к королю и говорит, что укажет ей, где спрятаны сокровища, благодаря которым король сможет содержать армию для будущих сражений. Жанна приняла эту одержимую в Монфокон-ан-Берри, местечке, расположенном на некотором расстоянии от Буржа, около Божи. Они вместе бодрствовали две ночи подряд, но Белую Даму так и не увидели. После этого Жанна посоветовала Катрин "вернуться к мужу, заняться хозяйством и кормить детей", а королю написала, что, по ее разумению, "случай с этой Катрин просто сумасшествие, и ничего более".