Жанна д’Арк - [47]

Но как только она попадала в общество знатных капитанов или ко двору, в обстановку суетной праздности, в сферу действия попов и аристократов, положение резко менялось.

Жанна чувствовала себя покинутой и бесконечно одинокой маленькой девочкой, заплутавшейся в густом и темном лесу. Все было чужим, неприятным, колючим. Она видела здесь чванливость и лицемерие, оспаривающие первенство друг у друга. Она прекрасно понимала, что ее презирают и ненавидят, что ей завидуют и желают всяческого зла.

Девушку не могли обмануть признаки показного внимания и вежливые поклоны, так же как придворных не обманывал ее дорогой и изящный костюм.

Как часто надменные вельможи обращались к ней с ехидными вопросами, рассчитанными на то, чтобы высмеять и ославить ее! Как часто толсторожие служители церкви упрекали ее в самонадеянности и гордыне, в идолопоклонстве, к которому она якобы приучала боготворивший ее народ! Все они приставали, чтобы Жанна явила «чудо», как будто было мало чудесной победы при Орлеане! Все они лезли грязными лапами в ее душу, требуя, чтобы она познакомила их со своими святыми, как будто эти стяжатели и развратники могли понять ее светлые чувства и помыслы!

При этом – девушка не сомневалась – многие по-прежнему считали ее еретичкой и колдуньей.

Нет, они не могли простить ей ни ее происхождения, ни ее триумфа! Они были ненавидящими и ненавистными. Ей было душно с ними.

Правда, внешне Жанна старалась ничем себя не выдать. Она всегда держалась просто и непринужденно, с уверенностью высказывала свои мысли, не проявляла и тени робости.

Это было необходимо. Этого требовала ее миссия.

И для полного завершения этой миссии надлежало привести дофина Карла в Реймс и сделать его законным монархом.

Коронация закрепит победу. Почва уйдет из-под ног захватчиков.

А потом?..

Потом… Если бы она могла ответить на этот вопрос! Если бы она знала!..

Тени сгущались. Будущее молчало.

Ясно было одно: ближайшая дорога ведет в Реймс, и свернуть с этой дороги она не может.

Глава 10 Дорога на север

Идея немедленного движения на Реймс и коронации Карла VII была встречена при дворе весьма прохладно.

Взятие Турели. Картина Ленепвена.

Въезд Жанны в Орлеан. Проект витража.

Главный кредитор и советник короля господин де Тремуйль был прямо враждебен этому плану. Северный поход не приумножил бы его богатств и поместий: все его владения сосредоточивались на юго-западе страны, в Пуату. Зато возвращение Шампани и Иль-де-Франса резко увеличило бы престиж и богатства других господ, в настоящем зависимых от шамбеллана. Да и сам монарх, почувствовав свою силу после миропомазания, вряд ли остался бы тем робким и послушным теленком, каким был до сих пор.

И еще одно обстоятельство личного свойства леденило душу Тремуйля.

Согласно регламенту во время коронации меч короля должен был держать коннетабль. Если бы произошло примирение Карла VII со страшным де Ришмоном, песенка доблестного шамбеллана была бы спета. Он прекрасно понимал, что мстительный и жестокий бретонец не простил и никогда не простит ему того, что было в прошлом.

С де Тремуйлем отчасти был солидарен герцог Алансонский. Юный принц вовсе не стремился к увеличению власти своего царственного кузена. Его в гораздо большей мере волновала судьба собственного герцогства, которое все еще оставалось неотвоеванным. Поэтому герцог Алансонский возглавил тех сеньоров, которые предлагали идти не на северо-восток, а на северо-запад, в Нормандию и прилегающие к ней районы.

Не были заинтересованы в реймской экспедиции и такие вельможи, как Дюнуа или де Гокур.

Робкий и нерешительный Карл VII, вопреки явным преимуществам, которые принесла бы ему коронация, также продолжал колебаться.

Двор в целом не отказывался от войны, но предпочитал войну медленную, обстоятельную, при которой каждый из сеньоров мог бы реализовать свои притязания, монарх не слишком бы усилился, а народ не слишком бы себя проявил.

Лишь один из числа ведущих царедворцев, а именно монсеньер Реньо де Шартр, в этом вопросе абсолютно не соглашался с большинством.

Реймский поход давно был его золотой мечтой – золотой в прямом смысле слова. Богатейший землевладелец, господин канцлер выглядел бедным как церковная крыса. Могущественный советник престола, он оказывался вынужденным на многое смотреть глазами невежественного временщика, которого глубоко презирал.

И все это лишь потому, что Реймс был отрезан англичанами, потому что он, архиепископ, в течение пятнадцати лет не получил ни гроша в виде оброков или доходов со своей епархии.

Как человек рассудительный и осторожный, монсеньер Реньо обычно не был склонен к чересчур поспешным действиям – в этом он не отличался от многих придворных.

Но именно теперь он вдруг с поразительной отчетливостью понял, что вопрос стоит так: сейчас или никогда!

Он давно уже предвидел то, над чем не задумывались другие. Английские регенты, крайне расстроенные ходом войны, могли в целях усиления своего престижа переправить во Францию ребенка-короля, Генриха VI, и короновать его в Реймсе французской короной.

Если бы это им удалось, Карл VII получил бы тяжелый моральный удар, а он, архиепископ, навсегда должен был бы расстаться с надеждой на богатство и верховную власть.