Жанна д’Арк - [16]

Или, может быть, этот, самый важный, со злым лицом? Нет, этот слишком толст и стар. Он совсем, совсем не такой!..

Его нигде не видно! Его нет! Эти гордые сеньоры насмеялись над ней, простой деревенской девчонкой!..

Жанна чувствует, как гнев и боль подходят к горлу. Она сжимает кулаки. Сейчас она повернется и убежит отсюда, от всех этих обманщиков в роскошных одеждах и с холодными сердцами.

Но что это?.. Чьи-то немигающие глаза следят за нею, испуганно следят из-за придворных. Чье-то маленькое, худое тело прячется за спинами блестящих господ.

Это он! Нет больше смущения и гнева, нет неловкости и испуга. Девушка не видит придворных. Уверенно идет она вперед и смотрит в эти неподвижные глаза…

Толпа расступается. О, как не похож он на сказочного принца ее мечты! Как некрасив!..

Но он несчастен, жалок и беден. Он единственный в этом зале, кто достоин великой жалости!..

Жанна падает на колено и протягивает к нему свои сильные и добрые руки:

– Здравствуйте, милый дофин! Да пошлет вам бог счастливую и долгую жизнь!

И тогда все разом стало на свои места. Лицо нарядного толстяка изобразило величайшее изумление, потом сделалось еще более злым. Он топнул ногой и ушел.

Зато приторно-сладкий, в рясе, ласково кивнул Жанне и от удовольствия тихо захлопал в ладоши.

Все знатные господа окружили ее и короля.

Но для Жанны их не существовало. Она взяла за руку своего бедного Карла, отвела его в сторону и начала с ним задушевный разговор. Она знала, что юного принца покинула мать, злая мать, оклеветавшая его. И Жанна по-матерински нежно уговаривала Карла, что он не должен ничего бояться. Он единственный законный государь милой Франции. Она, Дева, пришла для того, чтобы выручить город Орлеан и отвести Карла в Реймс. Пусть он верит ей и даст ей войско. Остальное беспокоить его не должно.

Голос девушки звучал сердечно и убеждающе. Король перестал испытывать чувство неловкости. Придворные, следившие за выражением его лица, увидели, как оно просветлело.

Впервые за много-много дней Карл VII улыбался счастливой улыбкой…

Хорошее настроение короля продержалось недолго. Едва он отпустил девушку и придворных, как прежние мысли вновь начали одолевать его слабую голову. Не в силах справиться с ними, он вызвал своих главных советников.

Архиепископ поздравил короля с победой. Теперь очевидно, что девушка послана богом. Духовенство в общем дало о ней хорошие отзывы. Она выдержала трудное испытание. Чего же еще ждать? Можно и удовлетворить ее просьбу, а там, под Орлеаном, все окончательно прояснится.

Канцлера поддержал старый де Гокур. Благородный сенешал не отличался ясностью ума и самостоятельностью мысли, но монсеньер Реньо успел его хорошо подготовить.

Однако сир де Тремуйль не дал восторжествовать союзникам. С величайшей горячностью он начал возражать архиепископу и привел свои основания.

Духовенство представило хорошие, отзывы? Как бы не так! Попы разделились во мнениях и в общем высказали столько же «за», сколько и «против». Ему-то, шамбеллану, хорошо известна причина этого: у него свои отношения с попами и, пожалуй, не менее тесные, чем у монсеньера… Что же касается поведения Жанны на приеме, то само по себе это еще ничего не значит. Все могло быть внушено ей дьяволом с таким же успехом, как и богом. И хороши же они будут, если пошлют дьявольскую девку под Орлеан! Дело короля окажется полностью скомпрометированным, и все пойдет в тартарары, на радость сатане и англичанам!

Архиепископ слушал речи шамбеллана со спокойным и приветливым лицом, но на душе у него скребли кошки. Поглядывая исподтишка на короля, он видел, как тот мрачнеет и ерзает в своем кресле. Жалкий ублюдок! Его каждый мог запугать и внушить ему что угодно. Однако временщик слишком рано радуется. По существу, он еще ровным счетом ничего не доказал.

– Что же может посоветовать сир шамбеллан? – вкрадчиво спросил прелат.

Шамбеллан мог посоветовать все то же, что предлагал вначале: устранить девку – и концы в воду…

– Но ведь если даже принять все соображения сира шамбеллана, еще ничем не доказано, что она орудие дьявола?

На это де Тремуйль мог ответить только сопением.

Тут в разговор вмешался старик де Гокур. Он внес примиряющее предложение. Он рекомендовал перевести Жанну из гостиницы в замок и установить над ней строгий надзор. Если внимательно следить за ней и днем и ночью, тогда ее сношения с дьяволом – коли таковые имеют место – будут неизбежно обнаружены и выявлены.

Король сразу же с этим согласился. Архиепископ также поддержал сенешала. Шамбеллан, разумеется, был не в восторге, но все-таки это была проволочка, а каждая проволочка устраивала его. Перед концом совещания ему в голову пришла новая идея, и, желая испортить настроение архиепископу, он поспешил высказать се вслух:

– Если так, то у нас в запасе есть время. Тогда мы, пожалуй, дадим согласие на проект двух наших священников и пошлем запрос к монсеньеру Жаку Желю. Пусть он, как человек мудрый и благочестивый, выскажет свое мнение об этой крестьянке.

Тремуйль рассчитал верно. В первый раз за сегодняшний день с лица канцлера спало приторное благочестие. Жак Желю, архиепископ Эмбренский, бывший член совета, всегда враждовал с монсеньером Реньо. Обращение к нему, как к третейскому судье, было весьма тонко рассчитанным ходом…