Жанна д’Арк из рода Валуа. Книга 3 - [36]

Орлеан

(20 июня 1429 года)

Кости подпрыгнули несколько раз и снова легли так, что выпало тринадцать. Солдат, бросивший их, оглянулся через плечо на тусклую женщину лет тридцати пяти, стоящую у него за спиной, и перекрестился.

– Ты колдунья, что ли?

Женщина ухмыльнулась.

– Бери выше, любезный – ещё зимой я была пророчицей.

– Это как?

– Да так же, примерно, как становятся святыми Девами…

Старшина лучников, сидевший по другую сторону стола, при этих словах нахмурился и встал. Следом за ним встали ещё несколько солдат.

– О чём это ты говоришь, тётка?

Женщина пьяно повела плечом и подбоченилась.

– Тётка? Много ты про меня знаешь… Когда она явилась, я в Шиноне в таких местах жила, куда тебя и не пустят. И особ видала… и ещё много чего о нашей Деве знаю…

Старшина, с откровенной угрозой во взоре, взялся за рукоять меча.

– Что же такое ты знаешь?

Женщина скосила глаза на меч, покачнулась, хотела что-то ответить, но тут почувствовала, как сзади кто-то крепко сжал её локоть.

– Не обращайте внимания, – с улыбкой сказал мужчина, до сих пор тихо сидевший со своей бутылкой в некотором отдалении. – Она полоумная. Живёт при доме моего хозяина. Так-то ничего, но, как выпьет, начинает плести всякую чертовщину…

– Это кто тут полоумная?!!!

Женщина с трудом вывернулась, присматриваясь к подошедшему, но вдруг радостно ткнула его пальцем в грудь.

– О! А я тебя знаю!

– Разумеется, знаешь, – прошипел мужчина, пытаясь оттащить её от стола с лучниками.

Те, вместе со старшиной снова сели.

– Раз полоумная, чего таскается одна? – сердито заметил старшина.

– Ваша правда, – ещё шире улыбнулся мужчина. – Сейчас отведу её домой.

– Нет, я тебя точно знаю! – не унималась женщина. – Ты же этот… как там..?

– Пошли!

Почти подхватив её подмышку, незнакомец вывалился за дверь и, осмотревшись по сторонам, потащил женщину подальше, к началу узкой и тёмной улочки, в глубине которой усматривался пустующий загон для скота.

– Как же тебя? – хихикала тётка, обмякнув, словно куль. – Погоди, погоди, я вспомню… Ты же дворянин, кажется…

– А ты – безмозглая дура! Моли Бога, за то, что привёл меня в эту таверну тебе на спасение…

– Спаситель? – Женщина попыталась обнять незнакомца за шею. – Женись на мне!.. Видение мне было… прямо вчера!

– Замолчи!

– А почему ты не веришь, а?! Ты – Виньен..? Нет, по-другому… Эньё? Нет… Как же тебя, чёрт возьми?…

– Не дёргайся, мне тяжело!..

Мужчина, наконец, достиг загона, возле которого, с явным облегчением, сбросил свою ношу. Затем распрямил спину, сморщившись, потёр ногу, определённо больную, потому что всё время хромал на неё, и, отставив в сторону бутылку, с которой так и не расстался, принялся усаживать хихикающую женщину возле ствола чахлой, обглоданной осинки.

– Что ты хочешь делать? – с пьяным кокетством спросила она, после того, как, с третьей попытки, обрела, наконец, опору.

– Поговорить хочу.

– Тю, – разочаровалась дама. – А ведь я вспомнила. Ты этот… – она пощёлкала пальцами, – конюший её светлости…

– Вспомнила, так держи при себе, – пробормотал мужчина, с трудом, из-за больной ноги, пристраиваясь рядом. – Я тебя тоже вспомнил. Ты пророчица Катрин – одна из приживалок герцогини Анжуйской.

Женщина громко фыркнула.

– Была пророчица, да всё… пшик… не нужна стала… Дай мне лучше выпить, если ничего не хочешь…

– Выпить дам. А ты мне за это расскажи, почему стала не нужна, и что ты знаешь о Деве.

Та, которую мужчина назвал Катрин, посмотрела на него жалостно, как на слабоумного. Приложила к грязной раскрытой груди ещё более грязные руки и с пьяной искренностью произнесла:

– Не могу! Как тебя… не помню… но не могу ничего рассказывать! Веришь – нет – она сама, как ведьма, герцогиня эта! Сначала приветила, обласкала, а потом – у-уу… Я же у себя в Ла-Рошели, вроде как, ясновид… яснове… веди… ящая… была. Потом слух прошёл, что к её светлости всякие пророки идут, потому как она их, вроде, привечает сильно. Ну, и я пошла… Сказала, что вижу всякое разное, что видения у меня во снах бывают… Они бывают, ты не думай! Просто сбываются не всегда. Но тут ведь дело особое – тут, ежели повезёт, вся жизнь переменится, так ведь? Вот и рискнула, приврала малость – сказала, что всегда всё верно предрекаю… Боялась, правда, что проверку какую-нибудь устроят. Но обошлось. Её светлость только и спросила: «Говорят, Дева из пророчества скоро придёт. Видишь ли ты это?» А я и говорю – вижу, ясное дело! Отчего же не увидать, когда такие высокие особы видят, да..? А она мне – «Всем скажи»… Я и пошла всем говорить – мол Дева явится, та самая… А уж когда она явилась, и все вокруг словно с ума сошли, подходит ко мне как-то дама одна, даёт кошелёк и говорит: «Это тебе от её светлости за труды». Иди домой, дескать, ничего больше не надо…. А куда иди?! Мне при дворе понравилось. Тепло, сытно, работы никакой… не то, что дома…

Женщина осмотрелась, зацепила горсть земли, просыпала себе на платье.

– Вот в таком же хлеву и жила, – пробормотала она печально, растирая грязь по давно уже не стираной ткани. – Просилась остаться – прогнали. Я её светлость как-то на выходе подкараулила – так она даже говорить со мной не стала. Не до того ей… Снова прислала девицу какую-то с грамотой в монастырь меня определить. Да передать велела, чтобы больше не докучала и помалкивала, иначе, мол, язык мне отрежут за ересь… Страшно было. Глаза-то у её светлости, хоть и не чёрные, а всё одно, как угли жгут… Я, конечно, послушалась, но в монастырь не пошла.