Жанна – Божья Дева - [53]

В противном лагере Бедфорд, менее блестящий, но не менее умный и более гибкий, чем его брат, упорно работал над стабилизацией режима, временами принимал даже меры к ограничению эксцессов английских войск. Режим оставался эксплуататорским по самой своей сути, но благодаря в значительной степени личным администраторским способностям Бедфорда государство и армия в англо-бургиньонской Франции были организованы, несомненно, лучше и порядка, в общем, было там больше или, скажем, беспорядка было меньше, чем в «Буржском королевстве». Усталость, растущее безразличие ко всему и желание получить мир любою ценою действовали поэтому в пользу Ланкастеров.

Против Ланкастеров среди наиболее освоенной ими территории был Мон-Сен-Мишель. Знаменитый нормандский монастырь, являвшийся на Западе главным центром культа архангела Михаила и окружённый величайшим мистическим ореолом, играл в эти годы роль, которую можно сравнить только с ролью Троице-Сергиевой лавры во время нашего лихолетья XVII века: он стал оплотом национального сопротивления, с оружием в руках отстаивая понятие власти «от Бога».

Как только Генрих V захватил Нормандию, монахи заперлись на своём неприступном полуострове и решительно отказывались признавать кого бы то ни было, кроме «природного» короля Франции, а когда их аббат в 1419 г. вздумал перейти к англичанам, они немедленно выгнали его вон. Осада монастыря, то ослабевая, то вновь становясь жёстче, тянулась уже десять лет. Вполне понятно, что эта изумительная эпопея побудила Карла VII особо чтить архангела Михаила. В 1419 г., будучи ещё регентом, он велел написать на своих знамёнах образ архангела, поражающего дракона. Когда в 1422 г. в Ла-Рошели он как бы чудом спасся от несчастного случая (в помещении, где он находился, провалился пол, и несколько человек погибло), он своё спасение также приписал архангелу и велел ежегодно поминать этот день на Мон-Сен-Мишеле, «чтобы под руководством и покровительством архангела, которого мы почитаем глубочайшим образом, мы заслужили благоденствие нашего королевства и торжество над нашими врагами».

В 1425 г. блестящая победа, одержанная у стен монастыря над английским флотом, прервав ряд непрерывных поражений, ещё больше укрепила веру в то, что архангел Михаил, победитель сатаны, охраняет теперь лилии св. Людовика, вопреки решениям «людей, идущих с высоко поднятой головой, ибо весьма почитаемых за свою книжную мудрость».

Так и не овладев упрямым монастырём, англо-бургиньоны в 1428 г. подготовили наконец на главном театре военных действий решительный удар, который должен был прорвать Луарскую линию и вывести их в центральные провинции Буржского королевства. После некоторого колебания насчёт того, где прорывать – на среднем течении Луары или на нижнем, – армия Солсбери в октябре осадила Орлеан.

Обе стороны понимали решающее значение операции. И население Орлеана, само разрушив заблаговременно свои пригороды, стало оказывать отчаянное сопротивление, в котором принимали участие даже женщины.

В силу самого этого сопротивления теперь уже дело было не только в огромном стратегическом значении города: Орлеан, в свою очередь, становился символом, на него падал отблеск Мон-Сен-Мишеля.

Падение Орлеана затмило бы М он-Сен-Мишель, и дух арманьяков упал до крайнего предела, когда арманьякская армия, пытавшаяся дать передышку Орлеану, была разбита 12 февраля 1429 г. под Рувре.

Но в этот самый момент в историю вмешалась черноволосая семнадцатилетняя девочка, в глазах у которой сиял свет архангела Михаила и в ушах звучали его слова.

Вот что житие св. Обера, епископа Авраншского, рассказывает о том, как Мон-Сен-Мишель был основан в начале VIII века:

На этой голой скале Оберу несколько раз являлся ангел в образе воина. Когда Обер его спросил, кто он такой, пронёсся вихрь и открыл лежавшую на коленях у епископа книгу на главе XII Апокалипсиса. Обер прочёл:

«Михаил и ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли».

И далее, до стиха 10:

«Ныне настало спасение и сила и царство Бога нашего и власть Христа Его».

Ангел сказал Оберу: «Я Михаил, охраняющий тех, кто ратоборствует за Христа. Ты здесь воздвигнешь мне храм, чтобы дети этой страны призывали меня и чтобы я приходил им на помощь».

В Ветхом Завете, у пророка Даниила, Михаил выступал как «князь» еврейского народа, ангел еврейской теократии. Затем, когда Царство Божие отнялось у евреев, он в середине II века, в «Пастыре» Ерма, появляется как «тот, который имеет власть над народом уверовавших в Сына Божия и им управляет; ибо это он даёт им закон и вкладывает его в сердца верующих». При этом и в Апокалипсисе, и в «Пастыре» Ерма образ Михаила как бы сливается с образом Самого Христа: в Апокалипсисе Михаил дважды говорит о Христе в первом лице; в «Пастыре» Ерма одни и те же действия в разных видениях автора совершает то Христос, то Михаил. Это поразительное обстоятельство в христианской Церкви было поставлено в связь с теми ветхозаветными текстами, где явления Самого Божества описываются, по существу, как явления ангелов: по известному церковному учению, три ангела, в которых Бог явился Аврааму, представляли три Лица Пресвятой Троицы, и Михаил оказывается тогда тем из высших ангельских духов, который особо связан со Вторым Лицом, настолько, что Второе Лицо открывается в нём как бы непосредственно.