Жандарм. На пороге двадцатого века - [25]

– Ты родом откуда? – Неожиданный в такой ситуации вопрос на секунду выбил его из колеи. Молоденький унтер с интересом смотрел на него. Так смотрят на насекомое, перед тем как его раздавят. – Крестовского читал? – Странные вопросы заставили Абрама нервничать. Про батальон ходили недобрые слухи, что там процветает антисемитизм. – Совсем не слышит. – И неожиданно он оказался на полу, сбитый оплеухой унтера со стула.

– Что вы себе позволяете? – Абрам попытался придать себе вид… Но, увидев ухмылку мальчишки, сник.

– Всё, что хотим, – усмехнулся ротмистр. – Унтер-офицер, вызовите конвой.

– Слушаюсь, вашбродь, – вытянулся тот в струнку, молодцевато щёлкнув каблуками.

Вошедшие одетые в штатское молодцы не добавили Рубинчику оптимизма. Ибо были его похитителями. Вне всякого сомнения, жандармы решили сыграть в свою игру. Однако он продолжал сидеть на полу, делая вид, что сильно избит.

– На стул его усадите, – приказал унтер.

– Ну-с, милейший, – ёрнически заговорил ротмистр, – у вас нет выбора. Сейчас вы дадите подписку о согласии осведомлять меня о планах ваших компаньонов и начальства. Это будет не очень обременительно.

– А если я не захочу? – перебил его Абрам. И перешёл в наступление, ну приложили ему по шее, ничего, потом каждому припомнит. – Что вы мне сделаете? Пытать начнёте? Или попробуете опорочить, говоря, что я ваш осведомитель?

– М-да, откуда у вас такие представления? – На лице унтера заиграла презрительная улыбка. – Просто вы в один прекрасный день пропадёте без вести. Край тут неспокойный, сами знаете, как хунхузы шалят. Да, вот так просто и незамысловато. Ну нет у нас времени с вами возиться, перетряхивая ваше «грязное бельё», провокации устраивать. Не тот вы человек, и так сойдёт. Давайте подписывайте и начинайте «исповедь», вас ещё надо аккуратно вернуть в мир живых.

– Володя, – обратился к Дроздову Митрохин, делая вид, что Рубинчика не существует. – Если он не подпишет, как собираешься его проводить? – включился в игру ротмистр (хм, а ведь если что, спишут раба божьего, мелькнуло у него), достав портсигар, словно решая, закурить или нет. – Учти, только самые тривиальные причины, никакой экзотики, типа укуса змеи или отравления опиумом.

– Хорошо, – согласился Абрам, поняв, что шутки кончились и он вполне может не пережить эту ночь. – Где расписаться кровью? – решил пошутить напоследок.

– Рядовой, – унтер повернулся к Качанову, – накалите ему палец.

– Нет, – завизжал Рубинчик, когда его мгновенно скрутили и здоровенный бугай собрался на полном серьёзе ткнуть в его палец появившимся откуда-то стилетом. – Не надо, я всё понял, я пошутил неудачно.

– Отпустить, – скомандовал ротмистр. – В следующий раз меня может не быть рядом. Думайте, а лишь потом говорите. И не вздумайте обманывать, иначе… – И он многозначительно замолчал.

Харбин. Штаб батальона осназа

Сидящий напротив Извольский спокойно ждёт, пока я дочитаю его записку. Он вообще-то флегматик, но и его вывело из себя местное начальство. Очень плохо, мы не успеваем построить нормальных укреплений, материалы, которые я намеревался позаимствовать «во временное пользование» у артурцев, частью не прибыли, частью разворованы, а частью просто откровенное дерьмо. Именно это слово и употребил милейший Артемий Сергеевич.

– Цемент, вместо «Портленда», жуткая мешанина. – Сапёр до сих пор пребывал под впечатлением от ревизии.

Его можно понять, ведь перед этим он читал доклад нашего военного агента из Берлина. В нём перечислялось, сколько и чего немцы вкладывают в Циндао. И будьте уверены, что все материалы были наилучшего качества. – Бог с нами, мы выкрутимся. Но как в Артуре будут строить укрепления?

– Так и будут, – «порадовал» я его. – А насчёт нас не уверен, экспедицию на усмирение Мукдена придётся отменить.

– Да, мне неприятно это говорить, но мои планы нужно полностью пересматривать, – согласился со мной Извольский.

– Артемий Сергеевич, ознакомитесь, – протянул я ему последнее донесение от разведки.

– Да, вы уверены в источниках? – осторожно осведомился тот.

До фактического начала боевых действий с частями китайской армии, да-да, именно китайской, а не с бандами «боксёров», оставалось чуть больше месяца. А у нас укрепления лишь намечены…

– Не уверен, возможно, противник, поняв, что подготовка к наступлению вскрыта, начнёт боевые действия гораздо раньше, – «утешил» я его.

– Да, на такое никто и не рассчитывал, одно дело – толпы крестьян, другое – армия, пусть и такая, – признал он. – Тогда мы тоже не будем терять ни минуты. Я скорректирую сроки и виды укреплений в свете будущих боёв. Разрешите идти?

– Да, конечно, Артемий Сергеевич.

Когда за капитаном закрылась дверь, я достал из сейфа папку с грифом «Совершенно секретно». Развязав шнурки и раскрыв её, начал искать рапорт Мейра о находящихся на территории Маньчжурии ценностях. После доклада Извольского я решил посмотреть, что это за имущество, принадлежащее КВЖД, и, главное, где оно находится.

Отложив в сторону карандаш, я горько усмехнулся. Воистину, кому война, а кому мать родна – суть очередной аферы была проста, как всё гениальное. Нет, ну наглецы, отлично знают, что обстановка у нас неспокойная, и всё равно гонят и гонят сюда эшелоны. Буквально подставляют их под нос «боксёрам»! В двух местах уже случились поджоги складов с грузами. Только меня, как говорил герой Яковлева, «терзали смутные сомнения», что сгорели именно они. Что же, раз так, то и нам негоже ворон ловить. Составляю приказ о взятии под охрану и вывозке грузов в безопасное место, ответственный за приёмку будет капитан Мейр. А вот за доставку – получатели и начальники станций. Так-с, печать, подпись, отдать приказ Потапову, пусть проведёт. Мстительно улыбаюсь, зная склонность Курта к ордрунгу, ой, поедет кто-то на Сахалин, тачку катать. Или станет нашим сотрудником, но это ещё заслужить надо.