Жан, сын Флоретты. Манон, хозяйка источников - [29]

– Ключ? Какой ключ? Где?

– Я его еще не видел, но он указан на кадастровом плане, копию которого мне вручил нотариус. Я сейчас покажу вам этот документ, вы, наверное, сможете помочь мне отыскать его!

Он вошел в дом.

«Так и есть! – между тем думал Уголен. – Это катастрофа. С такой бумагой нелегко будет обвести его вокруг пальца. Во всяком случае, я знать ничего не знаю, ведать ничего не ведаю».

Эме опять наполнила его стакан и сказала:

– Нам повезло, что у нас такой сосед, как вы!

– А я рад, что вы здесь, потому как до сих пор я был тут один-одинешенек. Не то чтобы я скучал, работы-то у меня хватает. Но когда у тебя есть соседи, это приятно, потому что можно оказывать друг другу услуги. Если кто заболеет или вдруг начнется пожар, есть кому помочь… Это само собой!..

Его рыжие ресницы лихорадочно забились, и он разморгался, как никогда.

Горбун вернулся на террасу, развертывая на ходу кадастровый план: отодвинув стаканы, он разложил его на столе.

– Карты, – с ходу заявил Уголен, – сбивают меня с толку. Правду сказать, я в них ничего не смыслю!

– Смотрите, – сказал горбун, – видите вот тут кружочек? Он обозначает колодец или ключ…

– А ферма, где она указана?

– Здесь. Ключ, значит, примерно в двух километрах, в конце ложбины под названием Ле-Плантье.

Уголен с облегчением выдохнул, три раза моргнул и против желания расхохотался.

– Ну если вы имеете в виду ключ в Ле-Плантье, я его знаю! Он на той стороне холма… В конце этой ложбины есть крутой подъем, а наверху балка, так вот, ключ в балке. Вода отличная, но струйка не толще моего большого пальца.

– Слышишь, Эме?

– Слышу. Надеюсь, это не слишком далеко отсюда.

– Честно сказать, добрый час ходьбы, – уточнил Уголен.

– Когда у нас будет ослик – мне ведь вместе со строительным материалом должны доставить и ослика, – достаточно будет ходить туда раз в неделю.

– Это будет нашей воскресной прогулкой, – вставила Эме.

– Длинноватая прогулка, – заметил Уголен, – но если ты любишь ходить по холмам…

– Мы как раз очень любим, – заверил его горбун.

– В данный момент в той пещере, где есть ключ, обосновались дровосек с женой. Они из Пьемонта. Жену зовут Батистина. Она вроде ведьмы, знахарка. Все травы знает. Но все равно это добрые люди. Все у них чисто, все в порядке… Если они вам станут мешать, вы можете их оттуда прогнать.

– Боже упаси! – воскликнул горбун. – Раз эта пещера их устраивает, не мне их гнать. Мы на днях зайдем к ним, потому что вопрос воды важен.

– Конечно… – подтвердил Уголен. – Но вам не надо спешить, у меня есть колодец. Сейчас воды в нем вдоволь, так что в течение двух-трех недель вы сможете брать у меня по одной-две лейки воды в день.

– Вот поистине щедрое предложение, которое я принимаю от всей души и которым воспользуюсь, пока у нас все не наладится. Спасибо вам. И за ваше здоровье, сосед!

– За ваше здоровье, господин налоговый инспектор! – улыбнулся Уголен.

– Хо-хо, с чего вы взяли! Да я никогда и не был инспектором, а всего-навсего простым служащим. Это не слишком приятная профессия, притом весьма скучная, особенно для такого человека, как я.

Этот горбун был милейшим человеком, но скромностью явно не отличался.

– Вы, наверное, задаетесь вопросом, дорогой сосед, почему такой интеллигентный человек, как я, решил обосноваться здесь.

– Вот именно, задаюсь! – кивнул Уголен.

– Так вот, немало потрудившись – я имею в виду на поприще умственного труда, – в течение долгого времени размышляя и ФИЛОСОФСТВУЯ, я пришел к неопровержимому заключению, что единственное возможное счастье на земле – быть человеком, неотделимым от Природы. Мне нужен воздух, мне нужен простор, чтобы мысли мои вызревали. Мне интересно только то, что правдиво, искренне, чисто, не втиснуто в границы, одним словом, АУТЕНТИЧНО, так что я пришел сюда в поисках АУТЕНТИЧНОГО. Вы меня, надеюсь, понимаете?

– Разумеется, понимаю, – кивнул Уголен.

– Я хочу жить в непосредственном общении с Природой. Хочу питаться овощами со своего огорода, маслом своих олив, свежими, только что снесенными яйцами своих кур, утолять жажду вином из своего винограда и, как только это станет возможно, есть хлеб, который я сам буду печь из собственной пшеницы.

– Знаете, – заметил Уголен, – это вряд ли произойдет сегодня-завтра! Ваши оливы порядочно одичали, так что для их восстановления потребуется года три. С виноградом проблем не будет, но опять-таки ждите урожая не раньше чем через три года. Что касается яиц, вы их получите, если лисы не съедят самих кур. А овощи прямо с огорода без воды вряд ли будут исполинскими…

– Поживем – увидим, – снисходительно улыбнулся горбун. – Я прекрасно знаю: без временны́х затрат и труда не выловишь рыбку из пруда. Но благодаря небольшому наследству, которым я обязан благодетельной скупости своей матери, у нас есть чем продержаться, по крайней мере три года. А через три года… – Загадочно улыбнувшись, он замолчал.

– Да, через три года!.. – подхватила певица, победно покачивая головой.

– А что будет через три года? – поинтересовался Уголен.

– У нас обширные планы на будущее! – ответил горбун, поглаживая жену по волосам. – Но пока не время делиться ими. Это отняло бы слишком много времени. На днях я вам все объясню. Кстати, мне нужны кое-какие сведения. Нельзя ли взять в аренду или купить поля, примыкающие к нашим на севере?