Жан Оторва с Малахова кургана - [97]
Разрушенные укрепления уже не в состоянии были защищать пехоту. Убежищем могли служить теперь только подземные казематы. Пехотинцы укрывались там, готовые в любую минуту прийти на помощь артиллеристам.
Иногда канонада стихала и даже умолкала совсем. Тучи порохового дыма рассеивались. Наступала глубокая тишина, но она несла в себе новую угрозу. Русские полагали, что вот-вот начнется штурм, горн издаст несколько вибрирующих звуков, красные штаны всколыхнутся и, подобно кровавому прибою, хлынут вперед, на разрушенную линию укреплений…
В мгновение ока русские солдаты-пехотинцы покидали казематы. С оружием в руках, положив палец на спусковой крючок, они толпились у пробоин, лицом к неприятелю. Но это была лишь уловка. Горн молчал. Союзники не двигались. Красные штаны оставались в укрытии. Внезапно огонь возобновлялся с новой силой. Ядра, бомбы и снаряды обрушивались на баррикаду из человеческих тел, опрокидывали заслон штыков и калечили храбрых солдат, которые бросались обратно в свои казематы.
Русские теряли, таким образом, более двух тысяч пятисот человек за день. Ложные тревоги участились, действуя солдатам на нервы и притупляя их бдительность к тому времени, когда начнется настоящий штурм.
Ночью война предстала во всем своем ужасе. Вспышки пороха, отсветы пожаров, проблески ракет, взрывы, огонь в небе, огонь на земле, огонь на море — все багровело, все пылало и сливалось в величественную и мрачную картину.
В то время как люди, упорно убивавшие друг друга, корчились, подобно саламандрам, в этом море огня, дома и даже корабли, стоявшие на якоре на рейде, загорелись, пораженные зажигательными ракетами. Большое транспортное судно «Березань» вспыхнуло, как бочонок со смолой, выбросив огромные клубы черного дыма, которые рваными прядями понеслись по небу. Потом пришла очередь фрегата, потом — линейного корабля; они загорались, взрывались и, подобно вулканам, выворачивали свое нутро. Повсюду воцарялось опустошение, повсюду оставались руины, повсюду правила смерть!
В свою очередь, французские саперы работали с остервенением. Пока артиллеристы разрушали город и уничтожали гарнизон, саперы продолжали свою работу, как кроты, подводя подкопы на расстояние двадцати метров от бастиона.
Итак, лишь двадцать метров отделяли французские траншеи от обвалившихся укреплений Малахова кургана, которые даже неутомимые саперы Тотлебена уже не в силах были восстановить.
Все было готово к штурму. Главнокомандующий выработал план и установил время. Восьмого сентября ровно в полдень атакующие колонны хлынут в проломы и захватят разрушенный город.
Чтобы избежать каких-либо неверных толкований, сигнал решили не подавать. Генералы и штабные офицеры сверили свои часы с часами генерала Пелисье. Когда они покажут двенадцать, начнется атака. Момент выбрали подходящий со всех точек зрения. С одной стороны, бомбардировка расчистила подступы к городу и проложила кровавые дороги для союзных полков. С другой стороны, русские, при всей своей легендарной храбрости и невероятной выносливости, начинали падать духом. У них больше не осталось питьевой воды, свирепствовали тиф и холера, артиллерийский обстрел с семнадцатого августа по четвертое сентября вывел из строя двенадцать тысяч семьсот бойцов, а четыре дня бомбардировки добавили к ним еще восемь тысяч человек из гарнизона, уже жестоко пострадавшего от болезней.
И Пелисье, который знал эту чудовищную цифру потерь среди защитников города — двадцать тысяч семьсот солдат за двадцать дней, — воскликнул, потирая руки:
— Севастополь — наш! — и добавил: — Но его падение нам дорого обойдется!
С рассветом войска накапливались в траншеях, доходивших до неприятельских укреплений. Русские ничего не подозревали. Все передвижения были скрыты от них дымом орудий, которые стреляли с новой силой. Оснастку для преодоления траншей починили, в брустверах проделали широкие проходы для резервов и артиллерии. Приняли все меры к тому, чтобы не случилось снова, как восемнадцатого июня, ни заторов, ни сумятицы, ни задержек. Все подготовили заблаговременно. Оставалось только ждать роковой минуты.
Засевшие в укрытиях полки дрожали от нетерпения. На правом фланге командовать будет Боске — он поведет в атаку на Малахов курган двадцать тысяч солдат, цвет французской армии.
Без пяти двенадцать! Офицеры смотрели на часы, удивляясь тому, как долго тянутся минуты. Грохот орудийной стрельбы достиг неслыханной до того силы.
Во главе атакующих частей, в двадцати шагах от неприятельского бастиона, сосредоточились зуавы из дивизии Мак-Магона. Глаза их блестели, лица выражали напряженное ожидание, руки сжимали карабины. Они притаились за земляной насыпью, готовые к прыжку. В первом ряду, в самом опасном месте — как повелевает честь, — ждал полковник. В левой руке он зажал пистолет, в правой — обнаженную саблю. Слегка повернув голову, кебир смотрел на своих зуавов. Позади него высилось знамя, которое знаменщик прижимал к груди. Славную эмблему, пробитую пулями и порванную картечью, окружала почетная стража — шестеро сержантов, из них было пятеро заросших бородой до глаз, все с медалями, с шевронами, и здесь же, разумеется, — Буффарик. Шестой, который выглядел среди этих ветеранов совсем молодым, — известный нам Оторва. Невдалеке находились отборные храбрецы: Робер, Дюлон, Бокан, горнист Питух и другие оставшиеся в живых из прежней команды разведчиков, отважные соратники Жана Бургея, украшенные множеством шрамов, отчаянные головы, любители жарких схваток и грандиозных сражений.
В очередной том Собрания романов популярного французского писателя Луи Буссенара (1847–1910) вошел впервые переведенный на русский язык роман «Похождения Бамбоша», завершающий авантюрно-приключенческую дилогию, в которую входит также роман «Секрет Жермены».Художник А. С. Махов.
Жизнь Жана Грандье насыщена приключениями. Открыв золотые россыпи в Клондайке, он вернулся на родину во Францию сказочно богатым. Но, одержимый жаждой путешествий, Жан не может жить спокойно. Создав отряд добровольцев, состоящий из таких же мальчишек, как и он, Жан отправляется в Южную Африку сражаться против английских завоевателей, где совершает головокружительные подвиги, полностью оправдывая свое прозвище — Капитан Сорви-голова.
Трое отважных французов, Альбер де Вильрож, Александр Шони и Жозеф, отправились на поиски клада алмазов. В стране, где смертельная опасность может предстать даже в виде растения или насекомого, им приходится сражаться с шайкой негодяев. Смелость и великодушие тройки европейцев помогают им обрести друзей в негритянском племени и благополучно закончить свои странствия.Перевод с французского Виктора Финка.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читатель пройдет вместе с героями романа через саванны, девственный тропический лес, преодолеет бурные реки, удивительные водопады в Южной Америке. Не раз удивится мужеству героя романа Шарля Робена и его спутников, не теряющих надежды на спасение в самых трудных обстоятельствах.
Роман «Адское ущелье» является вторым в эпопее, которую также образуют «Из Парижа в Бразилию по суше» и «Канадские охотники».Художник А. Махов.
О северных рубежах Империи говорят разное, но императорский сотник и его воины не боятся сказок. Им велено навести на Севере порядок, а заодно расширить имперские границы. Вот только местный барон отчего-то не спешит помогать, зато его красавица-жена, напротив, очень любезна. Жажда власти, интересы столицы и северных вождей, любовь и месть — всё свяжется в тугой узел, и никто не знает, на чьём горле он затянется.Метки: война, средневековье, вымышленная география, псевдоисторический сеттинг, драма.Примечания автора:Карта: https://vk.com/photo-165182648_456239382Можно читать как вторую часть «Лука для дочери маркграфа».
Москва, 1730 год. Иван по прозвищу Трисмегист, авантюрист и бывший арестант, привозит в старую столицу список с иконы черной богоматери. По легенде, икона умеет исполнять желания - по крайней мере, так прельстительно сулит Трисмегист троим своим высокопоставленным покровителям. Увы, не все знают, какой ценой исполняет желания черная богиня - польская ли Матка Бозка, или японская Черная Каннон, или же гаитянская Эрзули Дантор. Черная мама.
Похъёла — мифическая, расположенная за северным горизонтом, суровая страна в сказаниях угро-финских народов. Время действия повести — конец Ледникового периода. В результате таяния льдов открываются новые, пригодные для жизни, территории. Туда устремляются стада диких животных, а за ними и люди, для которых охота — главный способ добычи пищи. Племя Маакивак решает отправить трёх своих сыновей — трёх братьев — на разведку новых, пригодных для переселения, земель. Стараясь следовать за стадом мамонтов, которое, отпугивая хищников и всякую нечисть, является естественной защитой для людей, братья доходят почти до самого «края земли»…
Человек покорил водную стихию уже много тысячелетий назад. В легендах и сказаниях всех народов плавательные средства оставили свой «мокрый» след. Великий Гомер в «Илиаде» и «Одиссее» пишет о кораблях и мореплавателях. И это уже не речные лодки, а морские корабли! Древнегреческий герой Ясон отправляется за золотым руном на легендарном «Арго». В мрачном царстве Аида, на лодке обтянутой кожей, перевозит через ледяные воды Стикса души умерших старец Харон… В задачу этой увлекательной книги не входит изложение всей истории кораблестроения.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.