Жан Кавалье - [79]

– Вы очень любезны, товарищ, – проговорил мещанин. – В данную минуту я не нуждаюсь в ваших услугах, но если представится случай...

– О, он представится, не сомневайтесь, в особенности если, как говорят, вы выступите против камизаров. Тогда рассчитывайте на меня.

После нового поклона, Бонляр направился к мэтру Жанэ, оставив мещанина в восхищении от своей учтивости. Продавец духов, сильно волнуясь, в данную минуту совершенно забыл все священные правила христианской благопристойности. Его кумовья, кожевник и продавец воска, старались всеми силами унять его раздражение, которое направлено было в особенности против бригадира Ляроза.

– Черт возьми! – воскликнул Жанэ. – Эти золотогалунные полукафтаны воображают, что нас можно оскорблять безнаказанно! Граждане мы своего города? Да или нет? Кумовья и соседи, не дадим этим зеленым гусеницам предписывать нам законы!

Сержант почтительно приблизился к Жанэ и сказал:

– Позвольте мне, любезнейший и достойнейший командир, приветствовать вас от имени моего капитана.

– А кто, черт возьми, ваш капитан? – спросил разгневанный продавец духов с полнейшей военной развязностью.

– Мой капитан – Денис Пуль.

– Черт возьми, это – настоящий смельчак! Провались я, чем могу ему служить? – воскликнул мэтр Жанэ, который всякий раз, как надевал камбюрон и шишак, находил необходимым принимать жесткие манеры солдата.

– Мой капитан поручил мне, капитан, передать вам: если вы нуждаетесь в товарище для боя конного или пешего, на немецких или испанских рапирах, на кинжалах или мечах, он к вашим услугам. Вы кажетесь ему одним из тех отважных товарищей, которые охотно привязывают свою правую ногу к левой ноге противника, чтобы биться до последней капли крови.

– Клянусь смертью, которую вы упоминаете, сержант, отказа, пожалуй, не будет! – воскликнул мэтр Жанэ с угрожающим видом, внезапно надевая шишак поверх платка, покрывающего его голову. – Знаете вы, что сказал мне сейчас этот нахальный драгунишка?

– Нет, мой доблестный капитан, но должно быть какую-нибудь грубость, подсказанную завистью: ведь всем известно, что сен-серненские драгуны сильно завидуют воинственному виду мещанской гвардии.

– Эго очень возможно, но возвратимся к этому негодяю. Представьте себе, сержант! Он сначала заговорил со мной до того вкрадчиво, что я подумал, что он хочет исполнить только долг приличия: «Сегодня очень жарко, капитан». – «Действительно, очень жарко, драгун», – ответил я ему. – «В таком случае, капитан, вы должны мне дать, чтобы освежиться, ломтик от этой прекрасной дыни, которую вы держите под мышкой». – «Какая дыня, драгун?», – воскликнул я, опуская голову. Осматриваюсь... Нахал имел в виду мой шишак, который, удобства ради, я держал под мышкой. Слыхано ли подобное нахальство? – воскликнул мэтр Жанэ, чувствуя, как его гнев воспламеняется при виде Ляроза, который приближался с насмешливым видом, ударяя кончиком хлыста по голенищам своих крепких сапог.

– Ну что, капитан? – нахально проговорил драгун. – Вы решились-таки снова надеть железный горшок на вашу почтенную шарообразную голову? Будьте осторожны: солнце палит; ваша голова изжарится в нем, как яйцо в котле.

– Обнажите, капитан, шпагу! Раскроите рыло этому негодяю, а потом можно будет прогнать его сквозь строй, – воскликнул Бонляр, взяв миролюбивого мещанина под руку, с единственной целью воспользоваться суматохой и поудобнее стащить пороховницу капитана, серебряные украшения которой и красные шелковые кисти возбуждали его алчность.

– Мы пожалуемся на тебя твоему капитану, нахальный солдат! – воскликнул кожевник. – Разве ты не знаешь, каким почетом пользуется мещанство?

– Только потому, что мой тесть и капитан трусливее зайца в своей норке и безвреден, как новорожденная овца, ты осмеливаешься оскорблять его! – воскликнул Биньоль, до сих пор хранивший глубокое молчание. – Убирайся и задевай людей, способных дать тебе отпор, трусишка!

Мэтр Жанэ вознаградил своего зятя гневным взглядом. И потому ли, что его замечание глубоко оскорбило его, потому ли, что его возмущал шепот окружавших, он решительно направился к драгуну и сказал:

– Бессовестный мерзавец, я приказываю тебе немедленно убраться отсюда или мои люди тебя арестуют!

– Берегитесь, я вижу под его курткой рукоять кинжала, – проговорил Бонляр, и обхватив Жанэ как будто для защиты левой рукой, правой ловко снял с цепочки пороховницу и отправил ее в свои бездонные карманы.

Этот первый успех придал смелости микелету: он решил, что нет ничего выгоднее и забавнее, как украсть меч и портупею у капитана-мещанина.

– Достойные граждане! – воскликнул Бонляр, подавая пример прочим. – Окружите вашего капитана, и станем вплотную, как осы вокруг трутня.

– Да, да, никто не оскорбит нашего капитана, разве переступит через наши тела! – воскликнули горожане, шумно теснясь в кучку.

– Посмотрите-ка, как курица с цыплятами нападают на ястреба, – проговорил Ляроз, презрительно глядя на взбешенных мещан.

– Теперь будьте беспощадны, доблестный Гектор, неустрашимый Ахилл! Хватайте его за шиворот! – воскликнул Бонляр, здорово толкнув капитана.

Удар был до того силен, что шишак мэтра Жанэ упал. Микелет имел нахальство присвоить его себе, запасшись заранее пороховницей, мечом и портупеей, которую он отцепил во время стычки. Затем он ловко стушевался, смешавшись с толпой и оставив мещан и драгун обмениваться тумаками. Эта драка становилась все яростнее, как вдруг раздались трубные звуки, звон колоколов и барабанный бой. И со всех сторон послышались крики: «Да здравствует маршал де Вилляр!» Жанэ поспешно собрал свою стражу, выстроив ее в ряд. Но в ту минуту, как в Воротах Звона появились передовые драгуны маршальского конвоя, он заметил, несколько поздновато, что у него нет ни платка, ни пороховницы, ни меча, ни портупеи, ни шишака. Шествие приближалось. В своем отчаянии продавец духов пожертвовал достоинством своего зятя и лейтенанта. Он без дальнейших околичностей забрал остроконечную железную шапку Биньоля и завладел его мечом, оставив ему ножны. Благодаря этому займу, он был в состоянии скомандовать своему войску отдать честь маршалу, который вскоре появился, окруженный главным штабом.