Жаклин - [47]

Весь проект принадлежал ей одной, она в одиночку взялась за это дело, полностью посвятив себя ему. Муж протестовал против ее попыток изменить интерьер особняка, имеющего историческое значение. Кеннеди еще не забыл скандал, вызванный тем, что президент Трумэн пристроил к южной галерее балкон.

«Меня предупреждали, умоляли и практически угрожали, чтобы я не шла на это», — говорила Джекки, тем не менее настаивая на своем. В конце концов она убедила президента и конгресс в том, что Белый дом нуждается в реставрации, чтобы стать самым прекрасным домом в стране.

Она велела американскому декоратору Пэришу отремонтировать жилые апартаменты.

«Надо перекрасить это сарай», — говорила она. Тайно она послала телеграмму Стефену Бодину, главе самой известной парижской фирмы, занимающейся декоративными работами, прося его как можно раньше прибыть в Вашингтон, чтобы помочь ей. Приняв решение пригласить француза для работ по реставрированию официальной резиденции президента США, она поступила крайне опрометчиво с политической точки зрения, и не смогла, как ни пыталась, сохранить это в тайне.

Вскоре на энергичного маленького мосье Бодина, который шнырял по всему Белому дому, давая указания на своем ломаном английском языке, обратили внимание.

«Он является консультантом при моем комитете», — солгала Джекки.

Имея под рукой декораторов из Нью-Йорка и Парижа, Джекки нанимала также кураторов, ученых и вербовала себе в помощь экспертов в области изящных искусств по всей стране. Она всеми правдами и неправдами уговаривала частных лиц жертвовать свою мебель, имеющую историческую ценность, льстила фабрикантам, поощряя их к тому, чтобы они делали пожертвования и упросила музеи передать ей 150 бесценных картин. В течение года она превратила резиденцию президента в национальный заповедник, заполненный антиквариатом, общая стоимость которого составляла 10 миллионов долларов.

«Когда я переехала в Белый дом, у меня появилось желание стать женой Томаса Джефферсона, так как он лучше других знал, что подходит этому дому, — говорила Джекки. — Но потом я решила, что жены президентов должны вносить свою лепту в благоустройство официальной резиденции, так что мне следует усердно потрудиться в этой области».

Джекки очень рассчитывала на щедрость мультимиллионеров — членов комитета, таких, как миссис К. Диллон, миссис Пол Меллон, Мэри Ласкер и миссис Чарльз Райтсмен, которые внесли огромные суммы денег в проект реставрации, иногда оплачивая ремонт целой комнаты, который мог стоить до 25 000 долларов. Президент негодовал, узнав, сколько денег тратится на реставрацию, и стал умолять Джекки сократить расходы.

Он просто взбесился, когда выяснил, что обои, которые украсили стены комнаты для дипломатических приемов стоили 12 500 долларов. Еще более возмутил Кеннеди тот факт, что слухи о грандиозных расходах дошли до журналистов, и в газетах появились статьи на эту тему.

Обои девятнадцатого века тайком сняли со стен одного имеющего историческую ценность дома в Мерилэнде и доставили в Белый дом. Джекки удалось заставить Национальное общество декораторов застраховать эти обои, но когда президент узнал из газет, что уже продаются идентичные обои, но стоящие совершенно недорого, он вышел из себя.

«12 тысяч 500 долларов — это слишком высокая цена за обои», — негодовал он.

Через несколько лет, когда леди Берд Джонсон и Пэт Никсон переехали в Белый дом, они ужаснулись виду обоев, на которых изображалась Америка глазами европейцев XIX века. Но они не стали менять их, чтобы не вызвать возмущения общественности. Когда первой леди стала Бетти Форд, она сказала, что обои действуют на нее угнетающе, и заменила их.

Продолжая претворять в жизнь свои расточительные реставрационные планы, Джекки принудила членов комитета поклясться в том, что они будут хранить все дело в тайне, так чтобы никакие сведения о нем не становились достоянием общественности. Через несколько дней в «Вашингтон пост» появилась статья о том, что она собирается сделать Голубую комнату белой.

«Голубая комната перестанет быть голубой», — писалось в этой газете. «Пост» поместил фотографию Франко Скаламандра, фабрики которого производили шелк. Франко, якобы, собирался подарить белый шелк Джекки. Она тотчас же отменила поставку шелка и велела Пэм Турнур позвонить Скаламандру и сказать ему, чтобы он выступил в печати с опровержением.

«Но как я могу сделать это? — взвыл фабрикант. — Они ведь опубликовали фотографии с шелком».

Кеннеди рассердила эта история. Узнав, что «Ньюсуик» собирается публиковать фотографию Скаламандра рядом с рулонами шелка, он позвонил Бену Брэдли и велел ему запретить публикацию этой фотографии. Брэдли подчинился, и фото так и не появилось в этом журнале.

Представительница компании Скаламандра впоследствии написала президенту резкое письмо, протестуя против публичного унижения, которому подвергся ее хозяин. Она говорила, что он прибыл в США, скрываясь от преследования со стороны Муссолини, и надеялся обрести в Америке свободу. Она так и не получила ответа из Белого дома, и прошло несколько месяцев, прежде чем Джекки согласилась принять дар от итальянского производителя шелка.