Жак Деррида в Москве: деконструкция путешествия - [43]

(17) Etiemble René. Le meurtre du petit père… — Р. 71.

(18) По Деррида, фармакон одновременно представляет собой целительное средство и яд, он лечит и вместе с тем отравляет (см. подробнее об этом в работах Деррида: La Dissémination. — P.: Seuil, 1972; La Carte postale. — P.: Flammarion, 1980; Psyché. — P.: Galilée, 1987).

Применительно к Сталину Деррида ставит здесь также существенную для его философии проблему имени собственного и той роли, которую оно берет на себя в установлении порядка присутствия. Даже если допустить, что язык представляет собой систему различий и следов, имя собственное тем не менее, будучи частью языка, претендует указывать прямо на называемого индивида. Этот акт неопосредованной номинации имеет тенденцию ускользать от текстуальности, образуя вместе с тем — в плане притязаний — ее основание; он конституирует себя как чистая потенциальность, предшествующая различию, следу, остатку. Имя собственное логоцентрично по преимуществу.

Но, несмотря на эту безмерность притязаний, имя собственное всегда складывается из следов. К этому Деррида возвращается в главе о В. Беньямине (см.: «Тиресий: путешествие феноменолога-марксиста»). «Московский дневник» как «удавшийся выкидыш» конституирует имена собственные — Ася Лацис, Бернгарт Рейх, Вальтер Беньямин — в пространстве своей единственноданной незаконченности, частью которой являются также: неосуществленный проект, данное и невыполненное обещание и все другие формы потенциального. Фрагмент предшествует тому, что претендует лечь в его основание, имени собственному, автору, логосу-законодателю. На этом витке Деррида фактически возвращается к теме фармакона, в котором история становится необратимо телеологичной.

(19) Etiemble René. Le meurtre du petit père… — Р. 105.

(20) Здесь игра слов: в английском языке «travel» (путешествие, путешествовать) и «travail» (родовые схватки, роды) сходны по написанию; кроме того «travail» по-французски значит: «работа», «труд», «физическое усилие», а также «роды», «родовые схватки».

(21) Еще одна игра слов: «en revenir» по-французски означает не только «возвращаться», но и «приходить в себя» (о чем в тексте Деррида уже шла речь).

(22) Etiemble René. Le meurtre du petit père… — Р. 205–206.

(23) Ibid. — Р. 210.

(24) A. Жид неоднократно затрагивает эту тему в «Поправках к моему „Возвращению из СССР“».

(25) Вот этот эпиграф к «Возвращению из СССР» целиком: «Гомеровский гимн Деметре рассказывает о том, как великая богиня, блуждая в поисках дочери, пришла ко двору Келеоса. В облике няни никто не узнал богиню. Царица Метанейра вручила ей новорожденного маленького Демофоона, который станет потом Триптолемом, покровителем земледелия.

Когда в доме закрывались все двери и его обитатели отходили ко сну, Деметра брала из мягкой колыбели Демофоона и с притворной жестокостью, а на самом деле с безграничной любовью, желая ребенка превратить в бога, укладывала его обнаженным на ложе из раскаленных углей. Я представляю себе великую Деметру, склонившуюся над лучезарным ребенком, словно над будущим человечества. Он страдает от жара раскаленных углей, и это испытание закаляет его. В нем вырабатывается нечто сверхчеловеческое, крепкое и здоровое, предназначенное для великой славы. И как жаль, что Деметра не смогла завершить задуманное. Встревоженная Метайнера, как рассказывает легенда, заглянула однажды в комнату к Деметре, оттолкнула от огненного ложа богиню, разбросала угли и, чтобы спасти ребенка, погубила бога» (Жид Андре. Подземелья Ватикана… — С. 520).

Этот текст сводит воедино большое число основных деконструируемых тем: 1) мифологический характер происходящего в послереволюционном СССР, понять который можно лишь обратившись к гомеровскому гимну; 2) возможность невозможного: если бы акт закаливания не был неблагоразумно прерван царицей-матерью, Деметра довела бы свое жестокое и великое дело до конца, «лучезарный младенец» в конце концов стал бы богом; 3) благодатность мук в случае становления «сверхчеловеком»; на примере закаливаемого, его мук разыгрывается судьба человечества; 4) возможность наблюдать этот процесс как зрелище, создавать мораль мук и т. д и т. п.

(26) Жид Андре. Подземелья Ватикана… — С. 522 [выделено Ж. Деррида, перевод немного изменен. — М. Р.].

(27) Там же [выделено Ж. Деррида, перевод немного изменен. — М. Р.].

(28) Игра слов: по-французски «Земля Обетованная» буквально читается: «обещанная, завещанная земля», откуда аллюзия на «выполненные и невыполненные обещания».

(29) Жид Андре. Подземелья Ватикана… — С. 523 [перевод несколько изменен. — М. Р.].

(30) Там же. — С. 544.

(31) Там же. — С. 522.

(32) Здесь та же игра слов («родовые муки», «роды», с одной стороны, «труд», «произведение» — с другой), о которой шла речь в сноске 20.

(33) Жид Андре. Подземелья Ватикана… — С. 587 [перевод изменен. — М. Р.]. Там приводимый отрывок выглядит так: «За последние три года я так начитался марксистской литературы, что вполне ориентируюсь в проблемах СССР. Прочел я немало и восторженных воспоминаний о путешествиях». «Отчуждение» в этом переводе исчезает вообще. Если ему следовать, линия истолкования Деррида будет совершенно непонятной. Такова обратная сторона гладкости «литературных» переводов.