Жак де Моле: Великий магистр ордена тамплиеров - [44]

Если верить Гишару де Марсиаку, который был губернатором Монпелье от имени короля, а значит, находился в городе во время заседания капитула, или Гильому д'Арраблуа, тамплиеру, то речь шла о мерах, касающихся «способа управления, и о пище».[280] Поскольку переезд на Кипр создал для тамплиеров новую ситуацию, они больше не находились на фронте постоянно. Поэтому Жак де Моле хотел ввести некоторые ограничения в предписания устава. Что касается пищи, известно только одно конкретное предложение — ограничить потребление мяса одним днем в неделю вместо трех, которых требовал устав.[281] Когда позже Жак де Моле будет возражать против объединения своего ордена с орденом Госпиталя, он сошлется на это, доказывая, что устав ордена Храма строже, чем у его великого соперника; этот аспект тамплиерской идентичности надо было подтвердить, чтобы сделать из него оружие в борьбе с критиками, и для того же, вероятно, следовало искоренить кое-какие злоупотребления.

Другим вопросом, о котором, похоже, много говорилось на капитулах, был вопрос о милосердных делах, которыми занимается орден. Добрые дела на Кипре были в том числе и одним из оправданий просьбам о помощи на Западе. Долг милосердия возлагался на любой монашеский орден, но природа этого долга различалась в зависимости от главного призвания ордена: подавать милостыню и кормить бедняков полагалось всем, но оказание гостеприимства, прием бедных и больных и забота о них были особой задачей странноприимных орденов. Во время процесса одна из статей обвинительного акта против ордена касалась выполнения долга милосердия. Показания тамплиеров красноречивы. Допрошенный на Кипре Пьер де Торвоне, рыцарь, ответил: «Неправда, что не подавалась милостыня. Напротив, ее подавали в обилии, повсюду, где у ордена была капелла. Подавали ее три раза в неделю: раздавались десятая часть хлеба, выпеченного в доме, и остатки со стола, и деньги, а иногда и другое. И он добавил, что Храм не обязан проявлять гостеприимство [в отличие от Госпиталя]. Тем не менее если монахи, рыцари или другие просили приюта в каком-либо доме ордена, им давали приют и тепло принимали».[282]

Этот вопрос был чувствительным, и тамплиеры, должно быть, уже защищались от обвинений в связи с этим на Втором Лионском соборе в 1274 году. Сам Жак де Моле оправдывался во время одного допроса: «Он не знал орденов, где подавали бы больше милостыни, чем в ордене Храма, ибо во всех домах ордена согласно общему уставу означенного ордена подавали милостыню трижды в неделю всем, кто хотел ее получить».[283] Однако следует сделать оговорку: во время поездки на Запад великий магистр, так как орден на Востоке испытывал большую нужду, мог попросить не слишком усердствовать в этом деле и ограничиться предписаниями устава. Поднимался ли на этих капитулах вопрос о ритуале вступления в орден? Не предвосхищая того, что станет одним из ключевых пунктов обвинений против тамплиеров в ходе процесса, мы можем задуматься: когда Жак де Моле выступал на капитуле 1291 г. на Кипре, требуя реформ в ордене, включил ли он в свою программу этот вопрос? На мысль об этом наводит свидетельство Жана Сенана, уже упоминавшееся. Встретил ли великий магистр сопротивление внутри ордена Храма, помешавшее ему пойти дальше в выполнении реформаторской задачи? Или не выказал в этом деле особой боевитости? К этому мы вернемся в главе, посвященной процессу.

Внимание Моле на Западе неизбежно привлекла и история с объединением орденов. Великий магистр враждебно относился к этой идее, и свою позицию он позже изложит папе Клименту V. Этот вопрос, как мы увидим, встал со времен Второго Лионского собора в 1274 г., и Жак де Моле обсуждал его с папой, с королем Сицилии Карлом II, который в 1292 г. высказался по нему одобрительно, и, вероятно, с королями Англии, Арагона и Франции: позиция первого неизвестна, второй был враждебен этой идее, а Филипп Красивый ее безоговорочно одобрял.

Наконец, возникал ли при этой поездке, во время визита в Арагон в 1294 г., вопрос о перенесении резиденции ордена на Запад, точнее, в Пеньисколу? Говорят, да. Согласно Лорану Дайе, уже Хайме I желал, чтобы орден Храма обосновался в Ибице, которую еще предстояло завоевать. Хайме II снова предложил такой переезд.[284] Мы видели, что в 1294 г. в обмен на Тортосу тамплиеры получили Пеньисколу в королевстве Валенсия. Очень многочисленные акты в Архивах Арагонской короны, относящиеся к 1294-1307 гг., показывают, как тамплиеры методично осваивали уступленную территорию — имения, соляные копи и всевозможные права. В 1294 г. тамплиеры предприняли строительство мощного замка, который и по сей день озадачивает историка. Зачем на столь восхитительном месте, доминирующем над морем, было строить такое сооружение, настолько обширное и тщательно укрепленное? Почему здесь? в это время? Аргумент об отвоевании эмирата Гранады и борьбе с гранадскими мусульманами убедителен лишь наполовину, потому что фронт проходил гораздо южнее; правда, нападения мусульман с моря все еще были возможны, но и этот аргумент уязвим, ведь в этой сфере превосходство каталонцев было очевидным. Может быть, Пеньисколу хотели сделать резиденцией ордена, изменив его миссию и сосредоточив его на борьбе с испанскими маврами?