Жадина платит дважды - [15]

– Давай, – пожала плечами Мариша, и мы подошли к пологу шатра.

Внутри была полутьма, тот самый свет, который мы заметили с улицы, давали две электрические лампочки, подвешенные под потолком на проводах. Никаких прожекторов, как бывало во время представлений. Но все-таки мы заметили, что на арене кто-то есть. Мы зашли внутрь и подошли поближе.

– Мариша, это же Алина у щита! – обрадовалась я. – Она вернулась, они репетируют, как и собирались.

Девушка и в самом деле стояла в центре арены, как и полагается, прикованная наручниками к щиту. На ней было ее любимое платье цвета старого бордо, волосы небрежно растрепались и упали на лицо. Но радостно подбежавшая к ней Мариша испуганно вскрикнула и отшатнулась. Чувствуя неладное, я подошла поближе и увидела, как на темном шелке Алининого платья расплываются мокрые пятна от воткнутых в тело трех ножей, которые и удерживали его в вертикальном положении. Четвертый нож пронзил шею Алины, не позволяя голове девушки упасть на грудь.

Должно быть, Алина погибла не так давно. Во всяком случае тело даже не успело остыть, но пульс то ли не прощупывался, то ли его вообще уже не было.

Мы растерянно поглядели друг на друга, а потом – по сторонам. Одна и та же мысль пришла нам в голову. А что, если тот человек, который прикончил Алину, все еще здесь, а мы стоим перед ним беззащитные. Никто ведь не видел, как мы зашли сюда. А завтра утром наши тела тоже обнаружит кто-нибудь, но нам это будет уже все равно.

И стоило нам про это подумать, как сзади раздались чьи-то осторожные шаги. Но прежде, чем мы успели умереть от страха, раздался хорошо знакомый нам голос.

– Вы что тут делаете? – спросил человек голосом Андрея. – Я вас обыскался. Девчонки, пора спать, ночь на дворе. Алина, а ты чего здесь? Где Никита? Чего это он тебя тут оставил?

– Бесполезно, – мрачно изрекла Мариша. – Она тебе не ответит.

– Почему? – удивился Андрей.

– Потому что умерла…

Минуту в шатре царила тишина, Андрей осмысливал услышанное. Потом он сделал несколько шагов к Алине и тихо вскрикнул.

– Ну вот, – только и сказал он. – Девчонки, стойте здесь и никого не подпускайте. А я пошел звонить в милицию. И не трогайте ее.

И он исчез, снова оставив нас наедине с притаившимся где-то в темноте маньяком, который уже расправился с Алиной и небось готовился прикончить и нас. И точно.

Словно в ответ на наши мысли, раздалось какое-то кровожадное хихиканье, и послышались чьи-то осторожные шаги. А затем звук, сильно напоминающий скрежет клинка, доставаемого из ножен. Этого наши нервы не выдержали, и мы с визгом вылетели из шатра под открытое небо.

На свежем воздухе мы немного пришли в себя, все стало казаться не таким уж и страшным. Еще через несколько минут мы решились заглянуть в шатер. Там никого не было. То есть вообще никого! Не только таинственного убийцы след простыл, но и убитая Алина куда-то испарилась.

Не вполне поверив своим глазам, мы подошли поближе к столбу и осторожно ощупали его со всех сторон.

– Такого с нами просто не могло случиться, – простонала я.

Пятна крови были на месте, дырки от ударов ножа по дереву тоже, даже клочок красного шелка имелся, а вот трупа не было. Мы в полном оцепенении таращились на эту странную картину. Но уже через пару минут нас привели в чувство, так как в шатер ворвался Карабас собственной персоной.

На нем были белые кальсоны с тесемками, должно быть, долгое время хранившиеся в сундуке. В бороду у него набился пух из подушки, волосы стояли дыбом. Ни слова не говоря, он побежал к тому месту, где полагалось быть Алине, но где ее не было. Но он не добежал.

– Мертва! – застонал он, по пути хватаясь за сердце и опускаясь на опилки. – Господи, что за напасть! Девочка моя, за что он тебя? Вот скотина ревнивая!

Мариша бочком подобралась поближе к скорбящему директору, который так и не дополз до столба с пятнами крови, и спросила:

– Вы это про кого?

– Про него, – прорыдал директор совсем по-бабьи. – Про ирода проклятого. Ну, никак не думал, что он решится на убийство. Одно дело подсыпать медведям чего-нибудь в еду, а другое – вот так убить живого человека.

– Вы про Никиту? – ужаснулась Мариша. – Думаете, что это он?

– Конечно, – глухо прорычал Карабас. – Ножи, арена.

– Может быть, просто опять магнит испортился? – сказала Мариша, и я сильно пнула ее ногой.

– Четыре раза подряд испортился? – прошипела я. – Думай, что говоришь! Так и вижу, как Никита бросает нож, который застревает в груди Алины. – Ой, прости, моя дорогая, сейчас выйдет лучше! О черт! Снова неудача. Давай-ка еще потренируемся, чтоб завтра на выступлении не опозориться. Так, да?

– Ладно, не старайся, поняла уже, – буркнула Мариша.

Карабас наконец нашел в себе силы доползти до столба.

Там он минуты полторы в полном недоумении созерцал пустое место. Мы деликатно ему не стали мешать, чувствуя себя при этом по-идиотски.

– Что это? – с трудом выдавил из себя Карабас. – Шутка, что ли? Где Алина?!

Этот вопль окончательно подорвал силы директора, и он мешком рухнул на арену. Мы отволокли его к выходу, чувствуя себя почему-то невыносимо виноватыми. Я лично просто не представляла, что сказать Карабасу, когда он очнется. К счастью, он с этим делом не торопился, так и валялся без чувств, овеваемый ночным ветерком, пока не вернулся Андрей, а с ним еще трое циркачей, которые остались у входа, взволнованно перешептываясь.