Зеро Варош: первый виток спирали - [82]

Джу поспешно отвернулся, взял с тумбочки чистый одноразовый стаканчик и налил в него самой обычной питьевой воды из пластиковой бутылки.

«Какое будущее ее ждет? – лезли в голову юноши навязчивые мысли, – Увидит ли Джесс ее когда-нибудь снова? Увижу ли я ее? А если она меня, все-таки, послушает, то вспомнит ли, вообще, когда-нибудь о нас? А может, и вправду, все, что у нас есть, так это лишь наши жизни в иных мирах?…»

– Хватит уже размышлять тут как чертов философ, – почти беззвучно пробурчал он под нос, – Просто она другая. И это выводит из равновесия. Потому что не может не выводить… Просто потому что… блин…

Джу быстро запрокинул голову вверх, пытаясь проморгаться от подло выступившей на глазах влаги. А затем решительно поставил стаканчик на тумбочку рядом с лицом Мари и, нагнувшись, легонько потряс спящую девушку за плечо. Она тут же испуганно вздрогнула и поспешно открыла глаза. Взгляд их, наткнувшись на склонившееся над ней лицо Джу, почти моментально прояснился и стал вполне разумным и осознанным.

– Проснись, мышь, – тихо позвал он, – Уже утро. И нам с тобой пора принять какое-то окончательное решение.

Мари кивнула и растерянно села на кровати, с тревогой всматриваясь в его лицо. Вот он и настал, решающий момент. Девушка чувствовала нервный озноб во всем теле. А Джу, тем временем, терпеливо ждал ее окончательного ответа.

«Вопрос лишь в том, верю ли я ему, в итоге, или нет? – подумала она, пытливо вглядываясь в серо-голубые глаза с холодным стальным оттенком. Такие глаза могли быть как у бесстрашного воина, так и у хладнокровного убийцы, – А правда состоит в том, что я его до жути боюсь…».

– Я приготовил для тебя напиток, как и обещал, – сказал Джу, кивнув на стаканчик, стоящий на тумбочке, – Теперь дело за тобой. Если ты готова, то просто выпей это, а если нет – то нет…

Мари снова кивнула и с готовностью взяла стаканчик в руку. Но, несмотря на столь решительный жест, пальцы девушки заметно дрожали. Мари посмотрела внутрь стакана, на бесцветную, прозрачную жидкость, и вдруг осознала, что уже просто устала бояться. Бояться неизвестности, бояться смерти, бояться довериться кому-то, бояться, что просто ничего не произойдет, и она вновь останется одна в психушке… И как только Мари это окончательно приняла, на нее сразу же накатила волна спокойного, холодного равнодушия. Ведь, в конце концов, она действительно рискнула тогда взять руку Тэуса, так почему бы ей, точно также, не рискнуть и сейчас?

«Будь, что будет! – решила девушка с уверенностью, – После всего, через что я прошла, меня уже сложно чем-нибудь по-настоящему испугать».

Шумно выдохнув, как перед прыжком с парашютом, она залпом осушила стакан. Безвкусная жидкость была приятно прохладной. Как будто самая, что ни на есть, обычная вода. Но Мари почти сразу почувствовала ощутимое жжение внутри желудка. Девушка попыталась встать с кровати, но ноги предательски подкосились, и она лишь беспомощно соскользнула на пол. Перед глазами расплылись темно-красные круги.

Джу поднял ее с пола и заботливо уложил обратно в постель. Мари испуганно впилась пальцами в его запястье, словно беззвучно умоляя не бросать ее одну со всем этим.

– Ох… Мне так плохо…, – прошептала она, чувствуя как губы стремительно пересыхают, – Джу, пожалуйста, побудь со мной рядом…

Парень подбадривающе кивнул, легонько сжав ее руку в своей.

– Не сопротивляйся, – посоветовал он, – Чем меньше ты борешься с этим, тем быстрее умрешь. Но только ты не бойся, – Джу мягко поцеловал ее, ставший вдруг мокрым и холодным, лоб, – Все это временно, мышка… Временно…

Мари почувствовала, что ей стремительно становится хуже. И тут на нее нахлынул запоздалый приступ паники.

«А что если он мне врет? – отчаянно подумала она, – Что если это смертельный яд? И я просто умру от него прямо сейчас…».

– Джу, – умоляющим голосом позвала она, – Мне кажется, что я действительно умираю… Мне так холодно… И страшно…, – она болезненно и судорожно сглотнула, – А я бы так хотела увидеть ваш мир, Джу. Ты говорил мне тогда, что вы могли бы забрать меня туда… Помнишь?

По щекам девушки против воли потекли слезы. Она почувствовала, как сердце начало сжимать каким-то ледяным металлическим обручем. Джу осторожно прилег на кровать рядом и обнял ее, нежно прижав к себе.

– Прости меня, Мари, – как-то доверительно прошептал он, – Я так много врал тебе, мышка. А ты очень сильная, ты знаешь? – в глазах его вдруг тоже заблестела влага, – Мари, ты только не бойся! Ты не умрешь! Весь этот мир всего лишь лимб. Твоя собственная репликация реальности. Поверь мне, мышка, – он ласково вытирал слезы с ее побледневших щек, – Однако я вовсе не хочу, чтобы ты уходила в наш мир… Мари! Просто поверь мне, что это тюрьма. Одна большая холодная тюрьма… Наш мир уродлив, Мари. Он был так стар, что давным-давно сдох и разложился. И от него воняет, Мари, воняет как от трупа… А все наше хваленое общество лишь жалкое сборище зажатых и затюканных, безмерно одиноких людей. Поэтому лучше не выбирай наш проклятый мир, моя мышка. Я был всего однажды в вашем мире. Но я все-таки уверен, что наш мир хуже его в разы… И все, что ждет тебя там, так это лишь ловко завуалированное рабство. Ведь никто не скажет тебе о том, что ни одному из заблудших никогда не стать полноправным членом нашего тухлого, чванливого общества, Мари. Я не вру тебе сейчас. И то, что я говорю чрезвычайно важно. Гораздо важнее, чем все долбанные уставы, наши должности и прочая шелуха…