Зернышки в кармане. … И в трещинах зеркальный круг - [4]

— Все поют и веселятся, да? Кроме жертвы.

— Увы, несчастному не повезло, — согласился доктор Бернсдорф без особого огорчения в голосе. — Сыграл в ящик.

— Он перед смертью что-нибудь сказал?

— Один из твоих людей сидел около него с блокнотом. Он все записал, слово в слово. Тот что-то бормотал насчет чая… будто ему на работе что-то подсыпали в чай… но это, конечно, бред.

— Почему бред? — резко спросил инспектор Нил, чье воображение уже нарисовало такую картину — роскошная мисс Гросвенор подкладывает ягоды тисового дерева в заварной чайничек. Но он отмел эту версию как несостоятельную.

— Потому, что этот яд не мог сработать так быстро. Симптомы проявились сразу, едва он выпил чай, верно?

— Свидетели говорят, что так.

— Ядов, которые действуют мгновенно, почти нет — за исключением цианидов, разумеется, да, пожалуй, еще чистого никотина…

— А цианид и никотин тут явно ни при чем?

— Мой дорогой друг. Он бы умер еще до приезда «Скорой помощи». Нет, то и другое исключено. Я было заподозрил стрихнин, но тогда откуда конвульсия? Короче, готов поставить на кон свою репутацию — неофициально, конечно, — это токсин.

— А он через сколько времени начинает действовать?

— По-всякому. Через час. Два или даже три. Покойник, видимо, был большой любитель поесть. Если он плотно позавтракал, действие яда могло замедлиться.

— Завтрак, — задумчиво произнес инспектор Нил. — А что, вполне может быть.

— Завтрак с Борджиа.[3] — Доктор Бернсдорф весело рассмеялся. — Ладно, дружище, удачной охоты.

— Спасибо, доктор. Соедини меня, пожалуйста, с моим сержантом.

Опять послышались какие-то щелчки, гудки, невнятные голоса вдалеке. Потом трубка наполнилась тяжелым прерывистым дыханием — так бывало всегда, когда сержант Хей собирался заговорить.

— Сэр, — раздался его встревоженный голос. — Сэр.

— Нил слушает. Умерший сказал перед смертью что-нибудь важное?

— Сказал, что все дело в чае, который он выпил в своем кабинете. Но врач говорит, что…

— Это мне известно. Еще что-нибудь?

— Нет, сэр. Правда, кое-что мне показалось странным. На нем был костюм… я проверил карманы. Все, что у всех: платок, ключи, мелочь, бумажник… ну и вот это… чýдная находка. В правом кармане пиджака. Там была крупа.

— Крупа?

— Да, сэр.

— Что значит «крупа»? Сухие полуфабрикаты? «Завтрак фермера»? «Уитифакс»? Или зерна пшеницы, ячменя…

— Именно, сэр. Зерна. Мне показалось, что это рожь. Довольно много.

— Понял… Странно… Может, это образцы… в связи с какой-нибудь торговой сделкой.

— Совершенно верно, сэр… но я решил, лучше вам сказать.

— Все правильно, Хей.

Несколько мгновений инспектор Нил, положив трубку, смотрел прямо перед собой. Его привыкший к порядку мозг переходил ко второй фазе расследования — до сих пор отравление лишь подозревалось, теперь же факт отравления был налицо. Профессор Бернсдорф хоть и говорил неофициально, но в таких делах на его слова можно положиться. Рекса Фортескью отравили, и яд ему, скорее всего, дали за два-три часа до появления симптомов. Выходит, сослуживцы умершего к смерти своего босса, судя по всему, не причастны.

Нил поднялся и вышел из кабинета. Сотрудницы пытались работать, но пишущие машинки стрекотали далеко не с самой высокой скоростью.

— Мисс Гриффит? Можно вас еще на минутку?

— Конечно, мистер Нил. Ничего, если я отпущу девушек пообедать? Время перерыва давно прошло. Или вам удобнее, чтобы они перекусили здесь? Тогда мы что-нибудь закажем.

— Нет. Пусть идут обедать. Но потом они должны вернуться.

— Разумеется.

Мисс Гриффит последовала за Нилом в кабинет босса. Села и приняла свойственный ей сосредоточенный и деловой вид.

Не ходя вокруг да около, инспектор Нил сообщил:

— Мне только что звонили из больницы Сент-Джудс. В двенадцать сорок три мистер Фортескью скончался.

Мисс Гриффит и бровью не повела, просто покачала головой.

— Я подозревала, что он сильно болен, — сказала она.

Надо же, подумал Нил, ничуть не расстроилась.

— Будьте любезны, расскажите о его семье, домашних.

— Пожалуйста. Я уже пыталась связаться с миссис Фортескью, но, видимо, она уехала играть в гольф. До вечера ее дома не будет. На какой площадке она играет, точно не известно. — Как бы объясняя, она добавила: — Они живут в Бейдон-Хит, а вокруг него есть три отличные площадки для гольфа.

Инспектор Нил кивнул. В Бейдон-Хит жила почти сплошь городская знать. Он отстоял от Лондона всего на двадцать миль, связь по железной дороге была бесперебойной, да и машиной добраться относительно легко, даже в часы пик.

— Будьте любезны, точный адрес и номер телефона.

— Бейдон-Хит, три-четыре-ноль-ноль. Дом называется «Тисовая хижина».

— Как? — Вопрос сорвался с губ помимо воли инспектора Нила. — Вы сказали «Тисовая хижина»?

— Да.

В глазах мисс Гриффит мелькнуло легкое любопытство, но инспектор Нил уже взял себя в руки.

— Пожалуйста, поподробнее о его семье, если можно.

— Миссис Фортескью — его вторая жена. Намного моложе его. Они поженились два года назад. Первая миссис Фортескью давно умерла. От первого брака у него два сына и дочь. Дочь живет с ним, как и старший сын, он совладелец фирмы. К сожалению, сейчас его нет — уехал по делам в Северную Англию. Должен вернуться завтра.