Зернышки в кармане. … И в трещинах зеркальный круг - [32]

— Почему вы решили, что он приехал раньше?

— Мне показалось, что я мельком уже видела его через окно, когда спускалась по лестнице.

— В саду?

— Мужская фигура мелькнула за тисовой изгородью, и я решила, что это он.

— Вы спускались вниз, позвав миссис Персиваль к чаю?

Мэри поправила его:

— Нет, не тогда. Раньше… мужчину я увидела, когда спускалась в первый раз.

Инспектор Нил внимательно посмотрел на нее.

— Вы в этом уверены, мисс Доув?

— Да, абсолютно. Поэтому я так и удивилась… когда мистер Ланселот Фортескью действительно позвонил в звонок.

Инспектор Нил покачал головой. Стараясь не выдавать волнения, он произнес:

— Видимо, вы заметили кого-то другого. Ведь поезд, на котором приехал Ланселот Фортескью, должен был прибыть в четыре двадцать восемь и опоздал на девять минут. То есть на станции Бейдон-Хит мистер Фортескью был в четыре тридцать семь. Несколько минут ему пришлось подождать такси — этим поездом всегда едет много народу. Со станции он уехал примерно без четверти пять (а человека в саду вы видели за пять минут до этого), ехать до «Тисовой хижины» не меньше десяти минут. Он расплатился с таксистом у ворот в лучшем случае без пяти пять. Нет, видеть Ланселота Фортескью вы никак не могли.

— Кого-то я видела, это точно.

— Да, кого-то видели. Уже темнело. Описать его не можете?

— О нет, его лица я, во всяком случае, не видела, но это был человек высокий и стройный. Поскольку мы ждали Ланселота Фортескью, я и решила, что это он.

— В какую сторону этот человек направлялся?

— Вдоль тисовой изгороди к восточной стороне дома.

— Там есть боковая дверь. Она заперта?

— Только на ночь, когда запираются все двери дома.

— То есть через эту дверь кто угодно может пройти в дом незамеченным?

Мэри Доув задумалась.

— Пожалуй, что так. Да. — Она быстро добавила: — Вы хотите сказать, что это его шаги я слышала чуть позже наверху? Что он там прятался?

— Что-то в этом роде.

— Но кто же?..

— Это мы скоро узнаем. Спасибо, мисс Доув.

Она уже повернулась, чтобы уйти, но инспектор Нил делано-равнодушным тоном спросил:

— Кстати, вам ничего не известно насчет дроздов?

Кажется, впервые ему удалось застать Мэри Доув врасплох. Она круто обернулась:

— Я… что вы сказали?

— Я спросил, известно ли вам что-нибудь о дроздах.

— Вы имеете в виду…

— Да, да, дроздов, — повторил инспектор Нил.

И придал своему лицу выражение — глупее некуда.

— Вы насчет этой дурацкой истории, которая случилась летом? Но какое она имеет… — Она осеклась.

— Кое-какие разговоры об этом до меня дошли, — дружелюбно заметил инспектор Нил, — но я решил, что точнее вас мне не расскажет никто.

Мэри Доув уже взяла себя в руки, стала, как всегда, бесстрастной и точной.

— Я считаю, что это была глупая и злая шутка, — заговорила она. — На рабочий стол в кабинете мистера Фортескью кто-то подбросил четырех мертвых дроздов. Стояло лето, окна были открыты, и мы все решили, что это побаловался сын садовника, хотя тот наотрез отказывался. Но этих дроздов действительно подстрелил садовник, и они висели на деревьях.

— И кто-то их оттуда срезал и подкинул на стол мистеру Фортескью?

— Да.

— Что-нибудь за этим стоит? Может, дрозды что-то символизируют?

Мэри покачала головой:

— Не думаю.

— Как к этому отнесся мистер Фортескью? Он был взбешен?

— Естественно.

— Но нельзя сказать, чтобы это его сильно расстроило?

— Честно говоря, не помню.

— Понятно, — сказал инспектор Нил.

Продолжать разговор он не стал. Мэри Доув еще раз повернулась, чтобы уйти, но на сей раз как бы неохотно, будто хотела разузнать, что там у него на уме. А неблагодарный инспектор Нил в эту секунду злился на мисс Марпл. Она намекнула, что дрозды — это неспроста, и вот вам, пожалуйста! Пусть не двадцать пять, но все-таки! Символика соблюдена!

Но дело было слишком давно, летом — какая тут может быть связь? Трудно себе представить. Мистика мистикой, дрозды дроздами, но он будет продолжать логично и трезво расследовать убийство, которое совершил отнюдь не глупый убийца и отнюдь не беспричинно. И все же… придется не выпускать из виду и возможности иного свойства, имеющие мало общего со здравым смыслом.

Глава 15

1

— Извините, мисс Фортескью, что снова беспокою, но я хочу иметь полную, полнейшую ясность. Насколько мы знаем, вы были последним человеком — вернее, предпоследним, — который видел миссис Фортескью живой. Когда вы вышли из библиотеки, было примерно без двадцати шесть?

— Примерно, — согласилась Элейн. — Точнее сказать не могу. — И добавила чуть ершисто: — Я же не смотрю все время на часы.

— Нет, конечно. Когда вы остались с миссис Фортескью вдвоем, о чем вы говорили?

— Какая разница?

— Может, и никакой, — не стал возражать инспектор Нил. — Но вдруг мне станет понятно, что было у миссис Фортескью на уме.

— Вы хотите сказать… она могла сделать это сама?

Инспектор Нил заметил, что в глазах Элейн сверкнули огоньки. Для семьи Фортескью такое решение вопроса было бы весьма удобным. Инспектор Нил и на секунду не допускал мысли о самоубийстве. Адель Фортескью не из тех, кто лишает себя жизни, — в этом он был уверен.

Даже если она отравила мужа и поняла, что преступление будет раскрыто и кары не избежать, ей бы и в голову не пришло кончать жизнь самоубийством. Она жила бы с уверенностью, что даже если ее будут судить за убийство, то наверняка оправдают. Но коли эта гипотеза занимает Элейн Фортескью… что ж, пожалуйста. И он сказал, не сильно греша против истины: