Зерно граната - [16]

Она не отреагировала, тихо поскуливая и забиваясь в самый угол. Нет, я понимаю, что не Афина, но …

— Я с кем разговариваю? — отчетливо произнес я. Слышался оглушительный грохот. Правое крыло все-таки завалилось. Жаль.

— Сэ-сэ-сэ… Э… — она смотрела в какую-то точку и сжималась до дрожи.

— Вставай, пошли, — я неохотно протянул руку. На меня смотрели невидящие глаза, а она еще сильнее сжала колени руками.

— Мамочки, мамочки, — запричитала она, трясясь и вздрагивая от каждого грохота. Дочь громовержца, которая боится грома? А если она не дочь Зевса? Если в ней есть капля смертной крови… Тогда это все объясняет.

Я резким движением поднял на руки этот трясущийся комок и почему-то прикрыл ее голову рукой, чтобы заслонить ее от осколков. Наверное, так поступают смертные, когда хотят кого-то спасти или защитить. Видимо, поэтому они молятся за любимых, даже когда любимые здесь.

— Меня ч-ч-чуть не при-при-придавило… Колонна уп-уп-упала прямо на-на кровать, — заикалась она, прижимаясь ко мне. — Я спала, а т-т-тут как упадет!

Так, куда ее пока деть? Надо куда-то ее отправить, чтобы не мешала. Я еще не знаю, что происходит, но уже точно знаю, что сделаю с тем, кто в этом виноват. С треском и грохотом небо Подземного мира раскололось, а из расщелины пробился солнечный луч Бога Гелиоса.

— Это что-то новенькое, свежее и оригинальное, — я смотрел на луч света, от которого шарахались души. — Клянусь водами Стикса, они там из ума выжили!

Она мне мешает. Я оставлю ее в Элизиуме. Огромный портал открылся, впуская перепуганные души. Кому-то сегодня повезло. Половину из них я закинул бы в Тартар. Ладно, потом разберусь.

Когда последняя душа перешла через открытый портал, мне всё-таки удалось отцепить от себя жену.

— Персефона? — я взял её лицо в ладони и заглянул в глаза, — Что за богиня, которая не может совладать с собой?

И тут её глаза расширились от ужаса, на лице явно читался страх. Откуда-то снова послышался грохот. Я оглянулся: асфоделии горели, все вокруг застилал дым. Персефона закашлялась и потеряла сознание.

— Не обращайте внимания, — мрачно заметил я, глядя на ее безвольно повисшую руку. — Богиня просто потеряла сознание. Вы что, потерявшую сознание не видели? Я, например, нет.

Оглянувшись вокруг, я заметил зеленоволосую нимфу, ее бледно-сиреневый хитон был застегнут серебряной фибулой лишь на одном плече и прикрывал только одну лилейно-белую грудь и то наполовину.

— Господин… я могу помочь? — полным надежды голосом проговорила нимфа.

— Как твое имя, нимфа? — спросил я, не смотря в её сторону. Всё моё внимание было сосредоточено на Персефоне. Я видел ее спокойное лицо. Не паникует и ладно…

— Минта, о могучий повелитель… — начала приятным голосом нимфа, но я перебил её.

— Довольно! Я помню свое имя. — слишком резко произнес я, отчего нимфа дернулась.

Я положил недвижимую Персефону на траву и приказал:

— Позаботься о своей повелительнице, приведи ее чувство и успокой. Когда она придет в себя, скажи ей, что я приду за ней.

Земля разверзлась, выпустив на поверхность мою колесницу. В моей руке появился сверкающий двузубец, горячий ветер трепал волосы, а вокруг царила паника. Отовсюду раздавались крики, все, что могло гореть — горело, моря кипели, распространяя вокруг запах рыбного супа, ледники таяли, заставляя реки разливаться, вершины гор накалялись докрасна. В воздухе дым, пепел и пар сливались, заставляя меня кашлять без конца.

Превозмогая жар, который сжигал мою божественную кожу, я поднялся выше, разбивая землю. Грива моих скакунов тлела, их тела были покрыты потом. Они хрипели и рвались в бой. Из-за ослепительного света я не мог видеть, кто кричит, но судя по голосам, это были Зевс и Посейдон.

— Зевс, ты повелитель молний или скелет тунца, выброшенный прибоем! Я сейчас сварюсь!!! У меня половина слуг уже передохла! — хрипел и булькал Бог Морей.

— Молчать! — оглушительный голос Зевса прогрохотал где-то над моей головой:

— Да собери ты уже побольше молний, тунец тебе в конец, и кидай в сторону света — может быть, хоть случайно попадешь! — предложил наш средний брат.

Надо на всякий случай вспомнить все плохое, что он мне сделал. А заодно и подумать, куда его определить. Есть у меня предчувствие.

— Это у нас по графику или внезапно? — поинтересовался я и едва успел пригнуться, когда надо мной понеслось с десяток голубых молний. — И тебе привет, Зевс. Интересоваться, как дела, видимо, бессмысленно, но все же…

— Сгинь! — бушевал Зевс, щурясь на яркий свет. Сверкнули молнии, проносясь сквозь облака.

В последний раз, когда мы сражались с титанами, было примерно то же самое. Я, конечно, вежливо не стал замечать, что от титанов ущерб был куда меньший, чем от Зевса. Интересно, додумаются или нет? Я посмотрел на искривленное гневом и яростью лицо младшего брата, потом увидел измученное лицо среднего, который пытался достать трезубцем невидимого противника, и понял, что думать им некогда.

Неопознанный летающий объект смутно напоминал колесницу Гелиоса. Ладно. Я что? Зря выбрался на поверхность? Я простер двузубец к небу, и на землю опустилась тьма. В мутном небе едва виднелись звезды, но ярко сияли, подобно луне, крылатые белые кони Гелиоса: Свет, Блеск, Гром и Молния.