Зерно граната. Гадская Академия - [23]

— О! Солнце повернуло обратно! — заорали снизу. — У меня солнечные часы сбились!

Так! Я дернул поводья, пытаясь развернуть коней, которые мчались, как ошалелые. Вроде молчат внизу.

— Где же ты можешь быть? — злобно прошипел я, внимательно всматриваясь вниз и ища переродившегося бога среди смертных, — Ну только попадись мне! За волосяндры притащу обратно!

Чем больше я думал над этой ситуацией, тем больше злился! Бросить все и уйти вслед за своей смертной! Да далась она ему! Я понимаю, если бы это сделал какой-нибудь другой бог! Гермес, Арес, Дионис, абсолютно никчемные боги, вдохновляющие меня своей глупостью! Но Аполлон! Бог солнца! Без которого смертные не жизнеспособны! Идиот!

Кони мчались, а я чувствовал, как они спускаются вниз.

— Ну, как покатался? — услышал я ядовитое замечание своей половинки, уже направляясь к своему дворцу, разместив колесницу и лошадей в своих конюшнях.

— Отлично, — мрачно буркнул я, отворачиваясь и злясь. — У меня чуть глаза не вытекли.

— Маленькая поправочка! — ехидно заметила Катриона. — Солнце встает на востоке и садиться на западе! Не на востоке, как сегодня!

— Вы что? Специально вылезали смотреть? — мои глаза расширились.

— Да! — кивнула Катриона. — Завтра рассвет в пять утра! Не проспи!

— Что?! В пять утра? — заорал я, а меня аж прострелило. — Я раньше двенадцати не просыпаюсь! И никому не советую! Из-за глупости этого полубога, я не собираюсь менять свое расписание! Еще и Гекате ремня всыплю! Чую, без ее рукоприкладства тут не обошлось!

Катриона бежала за мной по коридорам дворца, читая нравоучения по поводу ответственности. «Сам виноват! Нужно было отдать ему смертную!» — слышался ее голос, а я закатил глаза, призывая бога терпения.

— Гадес, а что делать с Сенькой? — внезапно услышал я, среди бесполезного монолога о моей безответственности, — Роды близко, а мы так и не нашли то, что может послужить причиной смерти, кроме самих родов…

На последней фразе Катриона перешла на шепот и тихо всхлипнула, уткнувшись мне носом в спину, ниже лопаток. Я не знал, что ответить… Мойры не сказали ничего внятного, я осаждал их грот уже неделю, предлагая все, что у меня есть. Но упрямые ветоши из раза в раз повторяли одно и тоже пророчество. То самое, что я услышал в первый раз.

— Почему ты молчишь? — громко шмыгнув носом и вытирая сопли о мою тунику произнесла Катриона, — Тебе все равно что с ней будет? А ребенок? А что будет с Танатосом? Он не переживет…

— Танатос знал, что боль — исход, и лишь ребенка назовет, Покинет ее жизнь в тот миг, но вскоре рОдится двойник. Обломок силы, что хранишь, цветку красивому вручишь, — заговорил я, вспоминая слова страшного пророчества старых ветошей, которое уже выучил наизусть. за эту неделю. — И вместе с той, что всех милей, сорви тот цвет, среди камней.

Катя резко отпрянула от меня, громко шмыгнув носом и засопев.

— Так ты знал?! Ты ходил к мойрам? Почему не сказал раньше? — затараторила смертная, растирая слезы по щекам, — А что это означает? Как это будет? Какой двойник? А цветок среди камней? Где он? Где он растет? Где его сорвать? Танатос в курсе? Гадес отвечай!

— В курсе! Нет у меня таких цветов! Иначе бы давно уже охапку принес! — раздраженно начал я и снова услышал хлюпанье носом, — Я не знаю, что за двойник! Какого Аполлона вы до меня все доматываетесь?!

Катриона заплакала, закрывая лицо руками. Маленькая смертная никак не могла смириться с тем, что ожидает Персика. Я смотрел на свою половинку и примерял ситуацию с богом солнца… Бросить все, чтобы стать смертным? Ради своей половинки? Я не готов на такое… Но видя ее сейчас, такую маленькую и беззащитную, в груди что-то сжалось и заныло… Гадес, фу! Ты стал сентиментальным…

— Иди сюда, — небрежно позвал я Катриону, поднимая руку, приглашая в объятия. Дважды просить не пришлось. Половинка доверчиво прижалась ко мне и захныкала громче, что-то бубня под нос. — Я что-нибудь придумаю. Обязательно придумаю.

Я не знал, с чего вдруг во мне такие резкие перемены, но на какое-то мгновение мне захотелось защищать ее и беречь. Глядя на беспомощность смертных, почему-то как никогда чувствуешь себя богом.

— Уже поздно, идем. — я повел половинку в сторону своих покоев, намереваясь оставить ее там, а самому смыться туда же, где прятался вчера, — Как дела с Академией?

Я старался отвлечь Катриону от ее рева, понимая, что не могу думать в такой обстановке.

— Хорошо, — прохлюпала носом маленькая смертная. — Мы сегодня на экскурсию ходили! Константина хотел съесть Цербер, но я его отбила! Можно начинать занятия. Гефест вызвался вести первый урок. Я думаю, что ты должен присутствовать на нем, чтобы все проконтролировать. Как раз после того, как на колеснице прикатишься обратно.

Я кивнул головой, в знак согласия, не слыша и половины из того, что она сказала. Я довел половинку до своих покоев, отворил дверь, пропуская ее вперед. Катриона, видимо почувствовала, что я не иду за ней, и развернулась ко мне.

— Останься… Пожалуйста, — прошептала она, не поднимая головы. Что-то во мне хотело задержаться, но я отрицательно мотнул головой. — Мне нужно подумать. Спи.